Калтонхолл - [57]

Она лишь смахнула слезу и ответила, прижимая к себе детей:

- Да защитит тебя Небо, любимый!

К певчему Рувору пришли пожилые родители, причем его отец тоже был вооружен и одет в доспехи. Остальные тоже выискивали и находили, с кем перекинуться словом перед битвой. Даже Сила, который, как и Вильтон, жил бобылем, внезапно окрикнула из толпы какая-то женщина. Когда он подошел к ней, она обернулась по сторонам и украдкой, быстро, но страстно поцеловала его в губы, встав для этого на цыпочки. Вильтон с удивлением узнал в ней жену хозяина комнат, где квартировал Сил. Хотя он и не мог слышать, о чем они шептались, не догадаться об этом было сложно.

- Гляжу, ты свою победу уже одержал! - подколол друга Вильтон, отвлекаясь от собственных невеселых мыслей, когда тот вернулся к десятку.

- Без боя она мне досталась. - ответил кузнец, спрятав улыбку в усах.

Но особенно душераздирающей для Вильтона, да и остальных, вышла сцена прощания старика Фелания с женой. Десяток Осмунда удачно встал рядом с улицей, по которой проезжали повозки с переселяемыми жителями. Сапожник долго ждал своей возможности, пристально вглядываясь в лица всех проезжающих мимо. Солнце уже начало клониться к закату, когда он, наконец, воскликнул, взмахнув рукой:

- Элен! Я здесь!

Возница участливо остановил телегу и отъехал чуть в сторону. Вильтон увидел, что на ней было совсем немного человек, все женщины и старухи. Посередине, на соломенной подстилке, лежала, укрытая рогожей, пожилая женщина, которая и поднялась на окрик старика. Вильтон ни на мгновение не усомнился в том, что в молодости она была красавицей. Нынче же, несмотря на румянец, подернувший ее впалые щеки при виде супруга, нездоровый блеск в глазах, осунувшееся лицо и общая бледность красноречиво говорили о том, что она тяжело больна.

- Феланий! - тихо произнесла она упавшим голосом и протянула руки ему навстречу.

Они крепко обнялись, и старик поцеловал ее в лоб, а она взяла Фелания за щеку и посмотрела в глаза. Они больше не произнесли друг другу ни слова, но в их взглядах было больше любви и нежности, чем Вильтон, наверное, испытал за всю жизнь. Ему пришлось отвернуться в сторону, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Когда он вновь повернул голову, телеги на месте уже не было, но Феланий все так же стоял на дороге и глядел уходящим вслед.

Вновь наступило мрачное тяжелое молчание, все были подавлены разлукой с близкими и переживали по этому поводу.

_____________________________________________________________________________

В тот день Реджинальду пообещали вернуть его мечи и даже выдали другое снаряжение по его просьбе из личных запасов наместника - кольчужную рубашку с металлическими пластинами поверх и капюшоном на голову, а также железный шлем-каску без защиты лица. Сотник был ловким бойцом, а потому в сражениях полагался на скорость и подвижность, предпочитая их тяжелой защите. К тому же, владение двумя клинками лучше всего сочеталось с таким стилем. Он был одним из тех редких людей, кто от рождения одинаково владел что правой, что левой рукой, и не преминул воспользоваться этим умением на ратной службе.

Облачаясь в доспехи и готовясь к бою, он вспоминал все, через что ему довелось пройти в этой жизни. Тяжелое детство с отцом-тираном, который, будучи простым мелким служащим в управе города и заядлым выпивохой, вознамерился вырастить из сыновей "настоящих мужиков", кулаком вбивая в них то, чего у самого и в помине не было. Затем был ужасный мор в Лонгдейле, который не смогли укротить ни светличные, ни лекари и ученые мужи из самой столицы. То было не обычной чумой, оспой или холерой - с ними бы справилась магия, поветрие было иной природы. Заболевший исходил кровью и испариной, сотрясаясь в диких судорогах и сгорая в лихорадке за день-два, заражая всех, кто подходил к нему, и ничто было не в силах остановить это. Дело тогда обернулось так плохо, что было принято решение оцепить Лонгдейл и окрестности и наслать на них огненную бурю, спалив там все дотла. Реджинальд, потеряв всех, каким-то чудом сумел проскользнуть через основное оцепление и нарвался на дозор, где его непременно казнили бы на месте, если бы не случайное вмешательство отца Паттона. После была служба у Кендалла, бесконечные сражения, смерти, потери... Он прошел путь от мальчика на побегушках в отряде до командира одной из разведывательных сотен. Все это заставило Реджинальда понять и принять одну простую вещь - в жизни главное, как бы ни смешно это звучало, выжить. Лишь живой человек может исполнить свои мечты и добиться того, что хочет. Власть, золото, любовь, честь - к чему все это, если ты мертв? Именно эта мысль помогала и придавала сил, когда он готов был сдаться. С этой мыслью он шел в отчаянный бой и опасную разведку, с ней принимал на себя ответственность за самовольные решения и с ней же убивал ни в чем не повинного, но представлявшего опасность посыльного генерала Кендалла. Сидя в темнице в ожидании казни, он никак не мог повлиять на свою судьбу и смирился с этим, ибо личным мужеством сотник обделен не был. Сейчас же судьба была в его руках.