Каллиграфия - [10]
Применение в каллиграфических композициях начертаний разной ширины разнообразят картину письма, обогащают композицию листа и его ритмическую структуру. Поэтому мастера часто используют шрифты разной ширины и веса, т.е. контрасты, и тем добиваются немалого художественного эффекта.
ABCDEFG
LMN
J
D
2DcdergnijkLmnopq rstuvwxyz 1234567890
62. Графемы маюскульного и минускульного письма и цифры
Базовое письмо было создано на рубеже ХІХ-ХХ вв. Эдвардом Джонстоном (1872-1944), английским каллиграфом и типографом, специально для целей обучения искусству рукописного письма. В основу была положена каролингская рукопись X века, фрагмент которой приводится на следующей странице. 66 (Лондон. Британская библиотека, Harley MS 2904. folio 164 R,
974-986 гг.). Версия Э. Джонстона обре^ ла взвешенность пропорций и ритмическую цельность строчных букв. Важно то, что базовое письмо поддается геометрическому анализу (69), во многом облегчает обучение каллиграфии и потому доступно для всех категорий учащихся, значительно облегчает проблему изучения всех других шрифтов. Одновременно Э. Джонстоном разработаны и маюскулы на основе капитального письма.
Они остаются в тесной конструктивной связи с римским капитальным письмом. Главное достоинство базового письма заключается в скорости начертания букв ширококонечным пером. Почти все его элементы от начала до своего завершения пишутся за один прием, непрерывно. Перо не останавливается даже для выполнения засечек. Такое «течение» штриха обеспечивает свободу, быстроту, живость, красоту, музыкальность письма. 65. Декоративная композиция
рсссіго лої curt xrc nri dncmifa : rmfenandu au у nof циетлдЬщ CTauimuf incc
к drfe fperauinc ппШгшт
TlUM. fl mediate оггід op LuiduTcV fuper ^ cum tnlccula лгикіл dm dnot> лсцыс ornfquAC i rtc dno:15 arnfuin
1ol счіилл dno -nedicnr ftdUr qd. і om'iftmber^rol
66. Фрагмент исторической рукописи X в., послужившей основой базового письма, созданного Э.Джонстоном
Только незначительные детали - верх-, ние засечки (у правых штрихов и выном ных букв) требуют дополнителъ«.отъ"за остренного штриха (75) у букв а, b, d, j,
i,j и у Н, I, L,J, К.
В кириллических знаках (73) испол зуются все параметры букв латинско алфавита: угол наклона пера, соотнош ние корпуса букв к выносным и свисаі щим, буква «О» остается исходной п] формообразовании букв. Все здесь зав сит от того, насколько родственными л тинским буквам станут кириллически Проверить себя можно, написав нескол ко строк, где встречаются латинские русские буквы (74).
Алфавитный ряд базового письма, предложенный Э.Джонстоном
67. Буквы из рукописи X в.
Те же буквы, переработанные Э. Джонстоном для базового письма
JLr' Jb*
)>
8. Базовое письмо, созданное Э.Джонстоном
1. Графема буквы о.
2. Здесь пунктиром обозначено сужение графемы. Оно необходимо для уточнения всех округлых букв. Даже такая минимальная поправка влияет на стройность знаков. В ряду алфавита это сужение роднит их, и вместе с другими характерными элементами (такими как засечки, длина выносных и свисающих, толщина штрихов и пр.), создает неповторимый образ этого шрифта. Тем более нужна аккуратность и точность.
Но попробуем. Установим перо под углом 30° так, чтобы левый угол пера коснулся точки А. Далее ведем перо влево, касаясь пунктира, до точки В. Аналогично проводим правый штрих в другую сторону.
Точки, где начинаются и завершаются пунктирные линии обозначены буквами А, В, С, D. Они находятся в месте пересечения внутренних вертикалей исходного квадрата с окружностью графемы.
3. По полученному новому силуэту графемы под углом наклона пера 30° нетрудно вывести букву широким пером.
4. В буквах a, s, е, г, d, р, q некоторые элементы также нуждаются в незначительной, но важной корректировке. Она видна на представленных схемах букв а, s, q, а также в нижнем ряду страницы в буквах р, b,f t, и, с.
5. В букве q сужение графемы аналогично схеме 2 и
3. Но верхняя дужка, обозначенная красным цветом, заметно выпрямляется, уходит вверх от окружное-
jJhrb'
с
ти графемы о, соединяясь с вертикальным штрихом в точках Ь-е. Вертикальный штрих проводится широким пером непрерывно вниз до конца, до точки с, однако в точке с уходит немного влево, и сразу вправо, образуя характерную засечку в виде ступни c-d. Надо учитывать, что вертикальный штрих серединой своей ширины касается правой части графемы в точке а. Это характерно для букв d, h, п, р, о, q.
зрЪ ГОШ
Изучение того или иного шрифта (в данном случае базового) состоит из двух стадий: 1 - визуального знакомства с данным начертанием, его конструктивного анализа; 2 - последовательного выполнения (ширококонечным пером на глаз черной тушью) отдельных элементов букв, каждой буквы алфавита, целого слова, нескольких слов, целой строки, нескольких строк и, наконец, поисков композиции и выполнения небольшой надписи.
Во второй стадии обязательно предварительное нанесение карандашом линий шрифта (ABCD), (71), линий выносных и свисающих элементов (EFGH), линий наклона букв (LM), угла наклона пера (JK). Все они служат важными ориентирами на пути постижения красивого и правильного письма. Нам может помочь также образец перед глазами для сравнения. Не допускается прибавлять от себя лишних элементов, удлинять их хвосты, делать неуместные росчерки, изменять направления штрихов и засечек и т.д. Чем точнее удается следовать образцам, тем легче осваивается шрифт. Написав одну букву, следует сравнить ее с оригиналом, написать неоднократно, пока не добьетесь точности.
Екатерина Марголис – художник, писатель, преподаватель живописи, участник персональных и коллективных выставок в Европе, США и России. Родилась в 1973 году в Москве. Живет и работает в Венеции. В основу этой книги легли заметки и акварели автора, появившиеся во время необычной весны-2020 – эпохальной для всего мира и в особенности для Италии.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека. Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое.
Книга «Чертополох и терн» — результат многолетнего исследовательского труда, панорама социальной и политической истории Европы с XIV по XXI вв. через призму истории живописи. Холст, фреска, картина — это образ общества. Анализируя произведение искусства, можно понять динамику европейской истории — постоянный выбор между республикой и империей, между верой и идеологией. Вторая часть книги — «Возрождение Возрождения» — посвящена истории живописи от возникновения маньеризма до XXI в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
«Фотография – это ложь. Подумайте сами: фотографы создают двухмерные, зачастую напрочь лишенные цвета изображения и надеются, что все поверят, будто всё так и было на самом деле. Удивительнее всего то, что люди клюют на это с необычайной легкостью, словно желая быть обманутыми. Более того, они упорно верят, что сфотографировать можно только то, что на самом деле находится перед глазами. Зритель – ленивый эгоцентрист, не желающий тратить ни одной лишней секунды на то, что ему кажется неинтересным и недостаточно простым для понимания.
Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягилева (1872–1929). Дягилев мечтал стать певцом, композитором, художественным критиком, но взялся сочинять куда более таинственное и глобальное произведение – образ будущего искусства. Умение уловить и вывести на свет новое, небывалое – самая суть его гения. Дягилевские «Русские сезоны» на сто лет вперед определили репутацию искусства России как самого передового, экстраординарного и захватывающего балетного явления. Провидец и тиран, ловец душ и неисправимый одиночка, визионер и провокатор, он слышал музыку раньше сочинившего ее композитора и видел танец прежде первого па.
Книга посвящена истории отечественной фотографии в ее наиболее драматичный период с 1917 по 1955 годы, когда новые фотографические школы боролись с традиционными, менялись приоритеты, государство стремилось взять фотографию под контроль, репрессируя одних фотографов и поддерживая других, в попытке превратить фотографию в орудие политической пропаганды. Однако в это же время (1925–1935) русская фотография переживала свой «золотой век» и была одной из самых интересных и авангардных в мире. Кадры Второй мировой войны, сделанные советскими фотографами, также вошли в золотой фонд мировой фотографии. Книга адресована широкому кругу специалистов и любителей фотографии, культурологам и историкам культуры.