Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники - [60]

День Варфоломея (финск. Пертту, 24 августа) считался уже осенним днем. К этому времени должен был быть убран и замочен лен, начиналась охота на боровую дичь и лучение рыбы. По приметам, через девять недель от дня начала осеннего тока тетеревов выпадал снег. Кое-где крестьяне на Варфоломея шли в церковь, неся подарки пастору — обычно хлеб из нового урожая и сыр, иногда и овечью шерсть, шкуру или даже живую овцу. К. Вилкуна полагает, что в этих подношениях есть также отзвуки овечьего культа. В это время примерно наступает в Финляндии «бабье лето», которое называется также «малое лето Пертту»^{393}.

Наряду с календарными праздниками, характерными в целом для всей страны, заслуживают внимания летние местные праздники, носящие разнообразные локальные названия (kirkkomessut, kihupyhat и др.). Каждая приходская церковь имела свой праздничный день в одно из летних воскресений, который обычно был в прошлом днем освящения церкви епископом. Когда-то это был большой праздник, связанный со сбором десятины, торжественной мессой (что отразилось в названиях праздника), отпущением грехов. В таком празднике, проводившемся ежегодно в одно и то же воскресенье, кроме прихожан этой церкви принимали участие и прихожане одной из соседних церковных общин, куда в свою очередь на такой же праздник приходили жители первого прихода. Эти церковные праздники представляли собой также своеобразную «ярмарку невест». После утренней службы девушки, одетые в лучшие свои наряды, прогуливались по дороге к церкви. У них могло быть с собой и какое-нибудь угощение: чаще всего это был короб с лесными ягодами, иногда молодой зеленый лук и репа в зависимости от сезона. Принять у девушки угощение означало уже намерение посвататься к ней. За развитием событий внимательно следили люди старшего поколения, в первую очередь деревенские свахи.

Местные церковные праздники в сочетании с ивановым днем, поездками на сенокос, толоками давали возможность молодым людям завязать и поддерживать знакомства, найти себе спутника жизни^{394}.

Во времена, когда пользовались еще пожогами, в августе на подсеке второго года сеяли рожь по стерне. Поднимали зябь, шла уборка урожая картофеля, репы и др. Постепенное приближение осени отмечалось различными поговорками, предсказаниями погоды на ближайшее время. В одних местностях, сообразно народному опыту, считали, что осень приходит уже на Олафа (29 июля), в других — на Лаврентия (10 августа), в третьих — на Варфоломея (24 августа), или просто говорили, что «осень приносит сентябрь».

Сентябрь по-фински и носит название «осеннего месяца» (syyskuu). Это был месяц окончательной уборки полей и завершения земледельческого года — последним днем его был михайлов день (29 сентября), у православных в пограничной части Карьяла — покров — 1 октября^{395}.

Сентябрьские приметы о погоде уже в значительной мере относились к зиме: ветреный сентябрь предвещал мягкую и снежную зиму, гроза в сентябре была к затяжной и теплой осени, ранний отлет журавлей означал быстрое наступление холодов. Видимость Млечного Пути была также важной приметой: если он был виден ясно, то это было к холодной и ранней зиме, а затуманенность в его восточной части — к мягкой и снежной.

В прошлом, когда сельскохозяйственный год заканчивался к октябрю, батрак должен был в течение сентября подыскать себе место работы на следующий год. Обычно во второе воскресенье сентября в некоторых местностях Финляндии, особенно в Хямэ и Саво, проходила «батрацкая ярмарка». Нередко она устраивалась в соседних приходах в разные дни, чтобы человек, не нашедший себе места в одно воскресенье, мог бы в следующее искать работы в другом приходе.

На «батрацкую ярмарку» собиралось много народу — это был не только сбор для найма батраков, но одновременно и народное гулянье, место встречи молодежи.

11 сентября, в день св. Александра, в Финляндии был праздник ремесленников. В этот день впервые после лета зажигался в мастерских свет для вечерней работы, и в связи с этим хозяин выставлял мастерам и подмастерьям угощение — кофе и водку. Аналогичный праздник известен в Европе довольно широко: в Дании он проводился на михайлов день, в Германии — неделю спустя. В Финляндии же, видимо, этот день ставился поближе к дню осеннего равноденствия, аналогично тому, как со дня весеннего равноденствия ремесленники прекращали работу при искусственном освещении.

День воздвижения креста (14 сентября) не был большим церковным праздником, но его помнили как определенный день отсчета: в это время в некоторых местностях начинали охоту на боровую дичь, в других — приступали к глубинному лову рыбы, к этому дню следовало убрать репу, заготовить мясо.

Следующие церковные праздники — Матвей (Матти — 21 сентября) и Михаил — также были датами окончания полевых работ. Матвеевых дней в году было два (зимний Матти был 24 февраля), и приметы отражали это обстоятельство. Говорили: «Матти приносит сумерки, Матти их и уносит»; «Матти ставит светец, Матти его и убирает»; «Матти дает завтрак, Матти его и берет»^{396} — в этом случае речь идет о летнем промежутке между Матвеевыми днями, когда дневной рацион в связи с большой продолжительностью рабочего дня увеличивался на одну трапезу. Аналогичный смысл имеет и поговорка: «Матти дает молоко, Матти и берет его», что было правильным в те времена, когда коровы кончали доиться на всю зиму. Матти имел также прозвище «грязного» и «ямного». Первое прозвище было связано с состоянием дорог, второе — с закладкой на зиму репы в ямы. Во многих местностях Матти был днем начала молотьбы в ригах, обработки льна, осеннего забоя скота и т. д. В целом работы с полей уже переносились внутрь крестьянской усадьбы.