Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники - [23]

Праздник тела господня, как было сказано, не принадлежит к числу аграрных, где издревле позволялась и даже поощрялась разгульность, идущая от обрядов плодородия. Однако для того чтобы этот день стал поистине народным праздником, похожим на остальные, строгая обрядность церковной службы и церемониал шествия постепенно вбирали в себя уже существовавшие игровые элементы. Доходило до того, что главная тема действа в г. Порто, например, совмещалась с пантомимой, представлявшей охоту на медведя.

В Португалии же, в г. Гимарайс, в середине XVII в. месса завершалась плясками, которые св. Фома уж никак не предусматривал в своем каноне. По записи 1645 г. известно, что 15–20 замаскированных мужчин и женщин, ведя с собой козу и неся размалеванные чучела, «с великим шумом и криками входят в церковь, откуда должна выйти процессия, нарушая божественную службу и возбуждая всех людей, потом выходят они вместе с процессией, ведя за собой большую часть народа». Такая карнавальная процессия ходила от дома к дому, вопя и крича под дверьми некоторых хозяев, «и потом собиралась на городской площади, именуя многих лиц и читая оскорбительные восхваления, бесчестя многие семьи, а еще спускали с церковной колокольни телку на канате, и все стояли на коленях и били себя в груди, исполняя множество непристойных песен и церемоний, которые, на взгляд наглецов, представляются истинными…»^{122}

А в Вианна-ду-Миньу, тоже в Португалии, в праздничном шествии по улицам водили быка, специально отобранного, самого мощного, с лоснящейся шерстью. Быку оказывали всевозможные знаки почитания; он так и называется «благословенный бык» (boi bento). Но этот обряд явно попал сюда из весенних скотоводческих праздников: на богородицу мартовскую (Nossa Senhora do Março — 1 марта) и на св. Марка (São Marco — 25 апреля) точно так же водят по улицам быка^{123}.

Танец астурийских крестьян (XX в.)

Таким образом, мы видим, что к рациональной, строго функциональной программе корпус-кристи постепенно примешалось много игровых элементов из рождественских, карнавальных и других празднеств или просто таких обрядов, которые имели прямой смысл[1] в тех аграрных или скотоводческих праздниках, где они возникли, но с действами дня тела господня непосредственно не связанные. Церковные власти веками старались изгнать «засорявшие чистоту» канона дополнения и не всегда успешно. В 1690 г. севильский архиепископ запретил танцы сеисес в соборе, как не отвечающие католическому обряду, а городской совет — кабильдо — добился у папы отмены запрета. «Великанов» и прочие фигуры допустили в процессию, но они должны были получить приличествующее толкование.

В разных городках и деревнях придуманная, не связанная с аграрно-скотоводческой традицией, пришедшая из города схема праздника принимала местную форму. Добавления из иных обрядов (вероятно, наиболее важные для данного места: в городе — обереги из местных растений, «шутовские процессии»; а у скотоводов — почитание быка и т. д.) делали и корпус-кристи близким толпе, сходным с остальными праздниками.

В последние годы, с проникновением в село городской культуры и отмиранием традиционных черт быта и праздника обрядность корпус-кристи все больше возвращается к облику церемониала, с примесью моментов площадной игры.

Следующий общеиберийский летний праздник — рождество св. Иоанна (Natividad de San Juan, Natividade de São João), или Сан-Хуан, Сан-Жуан. Испанский этнограф Хулио Каро Бароха относит его, как и корпус-кристи, к весенним. В отличие от последнего, однако, Сан-Хуан не связан с пасхальным циклом, а имеет твердую дату — 24 июня. Это день летнего солнцестояния, и по своему происхождению праздник связан с солнечным культом, с почитанием земного плодородия.

Явного почитания солнца в этот день тем не менее не заметно. Непосредственным объектом поклонения, участником магических действий вместо светила стал огонь. Кроме него в обрядах большую роль играют вода (источники, реки, море, роса) и растения (деревья, травы, цветы). Основная цель магических обрядов этого дня — достижение здоровья и благополучия (в частности, богатства), а также гарантирование плодовитости земли, скота и (сейчас уже не так явно) людей.

Огни, костры, фейерверки, сооружаемые в ночь на 24 июня, — характерные черты праздника. Костры зажигаются не только в деревнях, но и в городах. Например, в Барселоне сохранился обычай раскладывать костры на перекрестках улиц; их устраивают коллективно жители ближайших домов, принося для костра старую мебель и всякий хлам. Ребята пускают шутихи и прыгают по неостывшей золе, распевая песенки в честь св. Иоанна^{124}.

Интересно, однако, что обычай жечь сан-хуанские огни распространен на Пиренейском полуострове неравномерно: он держится на севере (некоторые исследователи связывают это с особенно сохранившимся здесь культурным наследием кельтов) и сравнительно редко встречается на юге, в Андалузии, где сильнее было влияние мусульманской культуры, хотя, впрочем, день летнего солнцестояния отмечался также и у мавров и у морисков. Как среди испанцев и португальцев время возникновения этого праздника уходит в дохристианскую эпоху, так и у населения Северной Африки — в доисламскую