Каков есть мужчина - [64]

– Мне тоже, приятель.

– Мне двух детей обеспечивать.

– Я сказал, не волнуйся. Ты можешь спокойно идти домой, если ты об этом.

– Меня ничто не остановит, – говорит Дэвид. – Я, хули, зомби. А ты? Ты в порядке?

– Отлично.

– Ты ведь тоже полуночничал, да?

– Ну, да. Полагаю.

– Не хочешь пойти домой на пару часов?

– Нет.

– Что, – говорит Дэвид, пытаясь понять, – ты сам волнуешься насчет этой встряски?

– Вовсе нет.

– Тогда почему бы тебе не отдохнуть?

Кристиан, уставший, смотрит на озеро.

И говорит:

– Ты не понимаешь, приятель. Я никуда не хочу уходить отсюда. Я хочу быть здесь.

На секунду повисает тишина.

Дэвид смотрит на него, пытаясь понять.

– Для этого я живу, – поясняет Кристиан. – Для этого. Что происходит здесь.

И это правда, думает он, допивая латте, когда Дэвид уже ушел.

Дэвид Джесперсен ушел.

Направляется домой, в свою квартиру в Нерребро. Квартиру с минимумом мебели. Пустым холодильником – несколько лагеров, больше почти ничего. Одноцветная спальня. Не очень отличается от той, которая была у них…

Что?

Почти двадцать лет назад.

Иногда выбирались вместе на поиски перепихона. Субботними вечерами смотрели футбол. На диване «ИКЕА». Пустой холодильник – несколько лагеров, больше почти ничего. Как странно, что та, прошлая, жизнь Дэйва снова возникла сейчас. В поисках перепихона.

Он допил латте. И все так же смотрит на гладкую поверхность озера.

Должен бы устать, чтобы сидеть здесь и глазеть вот так.

В поисках перепихона.

Кажется, там другой мир.

Одну секунду он думает об Элин, с чувством, близким к боли, о том, как это у них было. Два года назад.

Два с половиной.

Они сделали это очень профессионально.

Дали маху. На работе. Выпустили пар. На работе. Работа. «Для этого я живу». И это правда. Он вышел из «Старбакса» и стоит в холле – кругом новый мрамор – в ожидании лифта. Думает уже об Эдварде, о Наташе Омсен. Об этой истории. Опасная информация взрывается как бомба, разрывая в клочья ткань общественной жизни. Он чувствует, как начинает бушевать адреналин. Двери лифта закрываются. Ага, вот оно, его дело. Оно самое. Война.

Часть 6

Глава 1

Он уходит из офиса на два часа раньше обычного. День клонится к вечеру, полупустой поезд на Гатвик. Место у окошка в самолете. Слабый чай и кусочек шоколада с картинкой альпийского пастбища на обертке. И вдруг его подбрасывает. Он парит над миром, твердая земля уходит вниз за пелену тумана и пара, и эта мысль поражает его как реактивный снаряд. Бах. Вот оно. Есть только это. Больше ничего нет.

Беззвучный взрыв.

Он по-прежнему смотрит в окошко.

Есть только это.

Это не шутка. Жизнь не шутка.

Она ожидает его в зоне прибытия, держа айпад с его именем на дисплее, хотя по фотографии на его сайте она знает, как он выглядит, и подходит к нему, улыбаясь, пока он стоит перед шеренгой водителей с их хлипкими табличками.

– Джеймс? – спрашивает она.

Разница в росте значительная.

– Вы, должно быть, Полетт.

У нее шрам – да? – на нижней губе, маленький бледный рубец, чуть ли не по центру. Следует рукопожатие.

– Добро пожаловать в Женеву, – говорит она.

А затем шоссе – на сваях, сквозь туннели. Франция. Низкое солнце на его щеке. Свежий вечерний свет.

Она говорит:

– Значит, завтра.

– Да. – Он что-то высматривает за окошком, что-то, движущееся в золотисто-зеленом свете. Повсюду, куда бы ни смотрел, он видит деньги.

– Я организовала встречу с ними на площадке, – сообщает она.

– Отлично. Спасибо. – Она исполнительна, он это знает. Она оперативно отвечает на его письма, и ее ответы полностью его устраивают.

Поначалу он разговаривал с Полетт по-французски, пока шел за ней из зоны прибытия. Она же отвечала ему по-английски, и в первые минуты они ощущали неловкость, обращаясь друг к другу на неродных для себя языках.

Безупречный поворотный туннель – звук такой, словно к уху приложили огромную ракушку.

А затем снова долгие сумерки позднего лета.

Он интересуется по-английски:

– Какой будет погода? Завтра.

Это важно, погода может иметь значение.

– Как сейчас, – отвечает она. – Идеальная.

– Это приятно.

– Я устроила это для вас.

Это звучит слегка нелепо – то, как она сказала это.

Он устало улыбается.

Перестает улыбаться.

Передвигает ноги по коврику.

– Что ж, – говорит он после затянувшегося молчания, – спасибо вам.

Дорожное движение клонит его в сон.

Пышное зарево на всем. Зеленые склоны возносятся к небу, озаренные вечерним густо-золотым светом.

Жилой комплекс Les Chalets du Midi Apartments[44]включает двенадцать совершенно новых квартир в одной из самых чудесных долин во Французских Альпах. Имеется широкий ассортимент одно-, двух-, трех– и четырехкомнатных квартир по цене от 252 000 евро без НДС, расположенных в центральном районе в оживленной и популярной деревне Самоен. Самоен – это очаровательная французская деревня со множеством магазинов, ресторанов и баров…

Сколько лет он уже занимается этим?

Они съезжают с шоссе перед Клюзом, и она платит пошлину.

Клюз прозаичен – состоит из ряда маленьких кольцевых развязок. С фонарей свисают цветы в горшках. Миниатюрные платаны, безжалостно обрезанные по французской моде. Здесь она живет, говорит она ему. Она нагибается над рулем, вглядываясь в какое-то окно и указывая на него своим маленьким пальчиком, говорит: