Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - [12]

Линкор «Марат» (поначалу он был «Петропавловском») – один из четырех первых российских дредноутов. Экипаж корабля принимал участие в Первой мировой войне, потом – в Октябрьской революции. Спустя несколько лет матросы разочаровались в большевиках и приняли участие в Кронштадтском мятеже, после подавления которого были расстреляны те из них, кто не ушел по льду залива в Финляндию. На линкор прибыл из Петрограда новый экипаж, решивший дать кораблю новое имя – в честь Жана-Поля Марата.

В 1937 году линкор отправили в Англию для участия в международном военно-морском параде на Спитхэдском рейде Портсмута по случаю коронации Георга VI. Одним из участников похода стал Олимпий Рудаков. В 17 лет он приехал из Казани в Москву, работал грузчиком на заводе «Каучук», оттуда по комсомольской путевке был направлен на учебу в Ленинград.

Во время войны он уже служил не на «Марате», а на эсминце «Сокрушительный», «прикрывал» транспорты и сбивал самолеты. На «Марате» служил дядя Степа, рассказывавший ребятам

«Про войну и про бомбежку,

Про большой линкор „Марат“,

Как я ранен был немножко,

Защищая Ленинград.

И теперь горды ребята —

Пионеры, октябрята, —

Что знакомы с дядей Степой,

С настоящим моряком».

У Рудакова поначалу все складывалось не так гладко, как у дяди Степы. Правда, в октябре 1941 года за мужество и героизм Рудаков был награжден орденом Красной Звезды. Но 20 ноября 1942 года корабль попал в жесточайший шторм, под ударами волн у корабля отломилась корма, и он пошел ко дну. Чудом удалось переправить большинство членов экипажа на другие корабли, на борту остались 15 матросов – с тем, чтобы удержать судно на плаву до прихода тральщиков, и все они погибли. Командир эсминца вместе с замполитом и старпомом – старшим лейтенантом Рудаковым покинули его не последними, как положено на флоте. По приговору военного трибунала первые двое были расстреляны, а смертный приговор Рудакову заменили 10-летним заключением (с отсрочкой его исполнения до окончания военных действий). Относительно того, насколько обоснованным был приговор, существовали разные мнения. Есть свидетельство, что Рудакова сняли с терпящего бедствие судна раненым и 138-м по списку, а потом флотское начальство выставило его крайним.

Рудаков воевал рядовым минометного взвода штрафной роты на Карельском фронте. Взвод держал оборону на полуострове Рыбачий, том самом, где немцам так и не удалось перейти государственную границу. Определили Рудакова в «ботики» (так именовали доставщиков боеприпасов и продуктов), что означало верную смерть, они жили в среднем не более двух-трех ходок. По счастью его, как опытного артиллериста, вскоре оттуда забрали, и он, в звании рядового, воевал командиром противотанковой батареи. После двух ранений, в 1944 году был восстановлен в звании и возвращен на Северный флот (там остро не хватало опытных морских офицеров). Вскоре он стал командиром эсминца «Доблестный», что само по себе невероятно – недавний штрафник закончил войну капитаном третьего ранга, кавалером трех боевых орденов. Его наградные листы доступны на портале «Память народа» – в них о том, что он конвоировал суда, доставлявшие по ленд-лизу боевую технику и все остальное (всего 31 судно), успешно охотился за немецкими подводными лодками. Первый орден Красной Звезды ему, правда, возвращен не был.

Дальнейшая карьера Рудакова шла без особых скачков. Командир корабля – новейшего на тот момента крейсера «Свердлов», капитан первого ранга. И тут новый поворот. В Англии – вновь коронация, на этот раз Елизаветы II, унаследовавшей трон после Георга, на параде в честь коронации которого он когда-то присутствовал. Рудакова вызывают в Москву, где его принимает сам министр обороны маршал Н.А.Булганин. Шел май 1953 года – продолжалась «холодная война», прошло всего ничего после смерти Сталина, еще не арестован Берия, новые советские руководители рассчитывают хоть немного ослабить разлитое в воздухе напряжение. Это был первый после войны визит боевого корабля в государство вероятного противника. На борту отправляющегося в Англию крейсера – Алексей Косыгин, в ту пору министр легкой и пищевой промышленности СССР. Экипаж доукомплектовывается спортсменами, артистами, поваром и двумя официантами из ленинградской «Астории».

По дороге в Англию корабль попал в сильный шторм. Пришлось наверстывать упущенное время. Опоздавшему крейсеру предстояло пройти в плотном строю стоящих на рейде двухсот боевых кораблей различных стран на отведенное ему место. Рудаков повел крейсер на полном ходу к отмеченной на карте точке. Однако сигнальный буй с советским флагом отсутствовал – как потом только выяснилось, его затянуло течением под воду. И, тем не менее, капитану удалось встать на два удаленных один от другого якоря всего за 12 минут, в шесть раз перекрыв норматив британского Адмиралтейства. Это было оценено зрителями парада. И не ими одними.

Высокая маневренность корабля была замечена представителями британских спецслужб. Обследовать днище советского крейсера во время стоянки был направлен известный боевой пловец британского Королевского флота, коммандер по званию (капитан третьего ранга) Лайонел Крэбб. Он, как считается, вдохновил Яна Флеминга на создание романа «Шаровая молния», где коммандер Бонд, опытный водолаз, обезвреживает врага на Багамах. Спустя три года, когда в Портсмут прибыл «Орджоникидзе», крейсер типа «Свердлова», на борту которого были Хрущёв с Булганиным, Крэбб был послан исследовать гребной винт крейсера, о новой конструкции которого хотела знать британская морская разведка. Больше живым его никто не видел.