Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - [11]

И, тем не менее, меня заинтересовала судьба Тамары Курбатовой – пусть она и не имеет отношения к дискоболке на «Площади Революции». Не только оттого, что позировала ученикам Манизера – она была свидетелем того же времени и его, пусть и не самой типичной, но представительницей. Тамара Курбатова родилась в 1906 году в Пензе, в семье последнего губернского архитектора. Павел Николаевич Курбатов был известен не только в родном городе, до революции он принимал участие в строительстве гостиницы «Метрополь». А еще – здания страхового общества «Россия», про которое в 1930-е годы ходил крамольный анекдот. Москвич, показывая приезжему Москву, говорит: «вон в том красивом доме раньше было Страховое общество „Россия“». – «Сейчас тут, наверное, Госстрах?» – «Нет, Госужас». После революции там разместилось ОГПУ, и до настоящего времени продолжают пребывать его наследники. Между прочим, поставленный перед ним в 1950-е годы памятник Дзержинскому (тот, что свалили в 1991 году) был изготовлен в той самой ленинградской мастерской, где отливали фигуры для «Площади Революции».

Из дома в Пензе, построенного архитектором Курбатовым для себя самого, его после революции выселили. Оставшись у разбитого корыта, 16-летняя Тамара перебралась в Москву. А ее отец последние годы жизни провел в голоде и скитаниях и умер в 1932 году от воспаления легких. Тамара трудилась тапершей в кинотеатре, играла во время показа немых кинофильмов, снималась в массовке, подрабатывала натурщицей. Искала мужа – старым испытанным способом. «Я как-то в шутку спросил ее, – вспоминает племянник, – Тетя, а вы со многими из своих знакомых мужчин были в интимных отношениях? И она, рассмеявшись, заявила в ответ: „Да со всеми!“»

Знаете, за кого она мечтала выйти замуж? За писателя. В наше время это желание звучит немного странно, но на протяжении всей советской эпохи, до самой перестройки и крушения писательского союза как касты, быть писательской женой было престижно и сытно. Супругом Тамары стал Леонид Кольберт-Нежданов (1898–1969) – журналист, поэт, театральный критик родом из Одессы. Она хвасталась родным и подругам, что муж ее кормил-одевал и регулярно водил в рестораны.

О ее муже-писателе известно немногое. В молодые годы в Одессе входил – вместе с Эдуардом Багрицким, Валентином Катаевым, Юрием Олешей – в объединение поэтов «Зеленая лампа».

«…В предрассветных обманах бесшумно моторы

Ускользают, как тени, в небесной дали.

Не уверенны клятвы, изменчивы взоры,

И от губ опьяняющий запах „Шабли“.

С Ваших пальцев летят лепестки туберозы…»

При советской власти в его, так сказать, творчестве «лепестки туберозы» уступили место грубому агитпропу. На просторах Сети на одном из аукционов обнаружил отпечатанную в Ялте летом 1921 года листовку, призывавшую на выборы в Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В ней – за подписью Леонида Нежданова – опубликованы такие вот вирши.

«Кто не с нами – против нас

Прочитай в листовке – раз

Новый мир творит Москва

Это есть в листовке – два

Близок светлый лик зари

Говорит листовка – три».

«Кто не с нами – против нас» – фраза, ставшая популярной в первые послереволюционные годы, перефразированные евангельские слова («Кто не со Мною, тот против Меня»). Остальное же немного напоминает шарады старика Синицкого из «Золотого теленка»: «Мой первый слог на дне морском, на дне морском второй мой слог». Между прочим, Илья Ильф был вхож в московский дом поэта.

С момента выхода замуж Тамара уже больше никогда не работала, ну разве что немного подрабатывала натурщицей. Даже во время войны, когда на полтора года эвакуировалась к родственникам в хлебный город Ташкент. Ее попытались было мобилизовать на «трудовой фронт» и отправили работать в местную типографию. Однако выдержала она там всего три дня: «Нет, не могу: уж слишком машины шумные. У меня от них уши болят!»

В 1948 году Леонида Кольберта арестовали, но, по словам Валентина Курбатова, работать «по-настоящему» это ее не заставило: она предпочитала относить в комиссионку припрятанные заблаговременно драгоценности. В 1954-м мужа освободили и вернули квартиру, где они жили до самой его смерти. «Бывало, идем с ней на Новодевичье кладбище, где похоронен ее муж (он попал туда как старый большевик. – Л.С.), – вспоминает ее племянник, – так тетя Тамара обязательно делает крюк: нет, сначала на могилку Матвея Генриховича заглянем – она была неравнодушна к Манизеру».

Ближе к концу его тетка переехала к ним в Ташкент. «Вплоть до глубокой старости тщательно следила за своим гардеробом. Обновки делала, без конца перешивая какие-то старые платья. Давно разменяв девятый десяток, тетушка предпочитала носить юбки выше колен. В условиях среднеазиатского города такой наряд вызывал среди местных жителей бурю эмоций. Аксакалы у нас спрашивали: что это, мол, ваша бабушка в таком виде ходит, разве можно?» Тамара Курбатова скончалась в 1998-м, на 92-м году жизни, похоронена в Ташкенте.

Про большой линкор «Марат»

Неподалеку от студентки стоит матрос с сигнальным флажком в руках, который – если с утра его потрогаешь – сделает твой день удачным, так считается. Моделью для него стал еще один, наряду с Алексеем Никитенко, курсант Высшего военно-морского училища имени Фрунзе – Олимпий Рудаков. Есть свидетельства, что его изваял Алексей Дивин, в 1937 году выпускник Всероссийской Академии художеств по классу Манизера. Похоже, двадцатичетырехлетний курсант был выбран Манизером в качестве модели для матроса-сигнальщика за мужскую красоту, отвечавшую представлениям того времени, его называли самым красивым офицером Балтийского флота. Красота – это страшная сила, мужская – может, даже в большей степени, чем женская. Наделенные ею мужчины обычно уверены в себе, общительны и легче сходятся с людьми, чаще занимают высокие посты, и даже интеллект у них, как пишут со ссылками на неведомых «британских ученых», выше, чем у некрасивых.