Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века - [13]

Шрифт
Интервал


Рис. 11. Двое рабочих, 1876 г.; один (слева) в блузе.

Good Words Magazine, 1876.


Из тяжелых холщовых тканей получались хорошие, добротные рабочие брюки для сельских жителей. Обычно брюки шили из достаточно мягкой ткани саржевого переплетения, в нескольких слегка отличающихся фасонах. Сегодня лучше всего известна ткань так называемого джинсового переплетения, пользовавшаяся особенной популярностью среди рабочих в Америке, где климат был теплее. Джинсы, так же как фланелевые и вельветовые брюки, вскоре переняли название ткани, из которой их шили. Американские рабочие предпочитали джинсовую ткань или даже более дешевый деним (брюки, сшитые из денима, а не из настоящей джинсовой ткани, теперь тоже называются джинсами), но британским рабочим нужны были более теплые холщовые штаны. Так что самым популярным материалом к концу XIX века стал молескин. Молескин тоже был простой однониточной чисто хлопковой тканью с приподнятым начесанным ворсом. Лицевая сторона ткани имела мягкую, на ощупь напоминавшую войлок поверхность, а увидеть переплетение можно было только с изнанки. Молескин был значительно теплее джинсовой ткани, защищал от ветра благодаря начесу и отличался долговечностью. И, хотя все хлопковые ткани легко намокали, они так же быстро высыхали.

Сейчас в Британии по-прежнему можно купить брюки из молескина и вельвета, но главное отличие между современными моделями и штанами, которые носили рабочие в XIX веке, заключается в том, что у современных моделей пояс расположен на бедрах. У викторианских штанов, несмотря на модные вариации, в течение многих лет всегда был очень высокий пояс, он почти доходил до ребер, чтобы нижняя часть спины оставалась в тепле, даже если хозяину штанов приходилось копать, постоянно наклоняться, занимаясь физическим трудом под открытым небом.

Чтобы защитить ноги и брюки, сельский житель дополнял свой костюм гетрами. Самые простые гетры представляли собой прямоугольный кусок мешковины, обернутый вокруг голени и подвязанный двумя веревочками — одна под коленом, другая вокруг щиколотки. Если бы сельский житель отправился в город, он бы, несомненно, сильно там выделялся. Томас Харди ностальгически напоминал о сельских модах начала XIX века и описывал, как этот самобытный стиль постепенно вытесняла городская мода. Он емко охарактеризовал их различия в эссе «Дорсетский рабочий» (The Dorsetshire Labourer), написанном в 1883 году. По его словам, «20 или 30 лет назад сельская толпа была белесо-коричневого цвета, с вкраплениями чисто-белого… теперь же она темная, как и лондонская толпа». В 1880-х годах, когда Харди писал свое эссе, большинство сельских жителей действительно перешли на черные пиджаки и брюки из молескина, подержанное сукно и твид.

К этому времени сельские рабочие были одеты и выглядели почти так же, как рабочие на промышленных предприятиях. На изображениях того времени нередко встречаются старинные деревенские наряды, но нужно проявлять бдительность: как бы нам того ни хотелось, на самом деле эти изображения крайне редко запечатлевают моменты реальной жизни. Даже самые непринужденные сцены в большинстве своем были тщательно продуманы и поставлены, а участвующие в них люди специально переодевались в ту или иную одежду по просьбе художника или фотографа, стремившегося представить собственный идеал деревенской пасторали. Крестьянские блузы и соломенные шляпы от солнца нередко были частью этих представлений.

Однако в 1830-е и 1840-е годы сельские жители все еще носили одежду из неярких, но прочных хлопковых тканей, а на горожанах чаще можно было увидеть более или менее качественную, а точнее, более или менее новую шерстяную одежду. Несмотря на огромный технический прогресс в области прядения, ткачества и крашения тканей, одежду в 1830-х годах по-прежнему шили исключительно вручную, что, конечно, сказывалось на ее цене и качестве. Если вещь все так же приходилось шить вручную и это стоило соответствующих денег, использовать некачественные ткани не имело смысла. Небогатым горожанам было гораздо выгоднее покупать подержанную одежду хорошего качества. Именно так поступало большинство людей до второй половины века. Костюм, сшитый хорошим портным, мог служить еще очень долго, даже если выходил из моды. В такие костюмы обычно и одевались работающие горожане.

Я держала в руках множество предметов викторианской мужской одежды. На ощупь они совсем не похожи на ту одежду и те ткани, которые мы привыкли носить сейчас. Когда мы смотрим на изображения людей в викторианском платье, мы чаще всего замечаем перемены, которые произошли в фасоне. Ткани, из которых сделана одежда, привлекают намного меньше внимания.

Если вы по очереди возьмете в руки мужские пиджаки 1834 и 1901 годов, вы сразу увидите, что кое-какие особенности ткани и покроя остались прежними, несмотря на перемены, которые претерпела мода между этими годами. Шерстяная ткань, из которой пиджаки сшиты, плотная, почти как войлок, и разглядеть ее переплетение не так-то просто. Толщина этого материала, очень похожего на шляпный фетр, не меньше миллиметра. Он настолько плотный, что, пожалуй, мог бы самостоятельно держать форму. Ткань не мнется и не складывается, как шерстяные ткани, к которым мы привыкли в XXI веке, и она тяжелая. Из такой ткани получается прочная, добротная, непродуваемая одежда, промочить ее можно только в ливень. Вода обычно скапливается на поверхности ткани и высыхает на ветру еще до того, как начнет просачиваться внутрь. Подобные материалы и предметы одежды продолжали существовать и в XX веке. Если вы когда-нибудь держали в руках шинель времен Второй мировой войны, вы вполне можете представить себе, каким был викторианский пиджак. Плащи и накидки из ткани похожего качества продолжали выпускать для полицейских и медсестер вплоть до 1960-х годов. Шерсть должна была защищать человека от буйства природных стихий задолго до появления гортекса, флиса и других высокотехнологичных тканей на основе поликарбоната.


Еще от автора Рут Гудман
Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века

Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.


Искусство провокации. Как толкали на преступления, пьянствовали и оправдывали разврат в Британии эпохи Возрождения

В каждой эпохе среди правителей и простых людей всегда попадались провокаторы и подлецы – те, кто нарушал правила и показывал людям дурной пример. И, по мнению автора, именно их поведение дает ключ к пониманию того, как функционирует наше общество. Эта книга – блестящее и увлекательное исследование мира эпохи Тюдоров и Стюартов, в котором вы найдете ответы на самые неожиданные вопросы: Как подобрать идеальное оскорбление, чтобы создать проблемы себе и окружающим? Почему цитирование Шекспира может оказаться не только неуместным, но и совершенно неприемлемым? Как оттолкнуть от себя человека, просто показав ему изнанку своей шляпы? Какие способы издевательств над проповедником, солдатом или просто соседом окажутся самыми лучшими? Окунитесь в дерзкий мир Елизаветинской Англии!


Рекомендуем почитать
И. Мышкин – один из блестящей плеяды революционеров 70-х годов

И.Н. Мышкин был выдающимся представителем революционного народничества, он прожил яркую и содержательную жизнь. В.И. Ленин высоко оценил его деятельность, назвав Мышкина одним из «корифеев» революционной борьбы 70-х годов. Где бы ни находился Мышкин – в Москве, во главе нелегальной типографии; в Сибири, куда он ездил, пытаясь освободить Чернышевского; в эмиграции – везде он всю свою энергию отдавал революционной борьбе. Мышкин сумел превратить заседания царского суда, который разбирал дела революционеров, в суд над всем царским режимом.


История русской идеи

Эта книга обращена ко всем гражданам Русского мира, интересующимся его дальнейшей судьбой. Сохранится ли он или рассыплется под действием энтропии – зависит не столько от благих пожеланий, энергии патриотизма и даже инстинкта самосохранения, сколько от степени осознания происходящего. А оно невозможно без исторической памяти, незапятнанной маловерием и проклятиями. Тот, кто ищет ответы на классические вопросы русской интеллигенции, найдёт в этой книге духовную пищу. Юным идеалистам она принесёт ниточку Ариадны, которая свяжет их с прошлым.


Во имя нигилизма. Американское общество друзей русской свободы и русская революционная эмиграция (1890-1930 гг.)

После убийства императора Александра II в американской печати преобладало негативное отношение к русским нигилистам, но после публикаций российских политических эмигрантов-революционеров, отношение к революционерам стало меняться. Критические публикации журналиста Дж. Кеннана о сибирской ссылке подняли в СШа волну возмущения методами борьбы царских властей с революционным движением. В 1891 г. по инициативе С. М. Степняка-Кравчинского (С. Степняка) было образовано американское общество друзей русской свободы В него вошли видные американские общественные деятели Нью-Йорка и Бостона.


Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.


Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований

В сборнике собраны статьи польских и российских историков, отражающие различные аспекты польского присутствия в Сибири в конце XIX – первой четверти XX вв. Авторами подведены итоги исследований по данной проблематике, оценены их дальнейшие перспективы и представлены новые наработки ученых. Книга адресована историкам, преподавателям, студентам, краеведам и всем, интересующимся историей России и Польши. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


История Эфиопии

Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.