Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца - [50]

Мы сразу ушли из школы и отправились на Садово-Триумфальную. А там уже толпа... Ули­ца широкая, и заполнено все Садовое кольцо. Там уже были Василий Сталин, Степан Мико­ян, Тимур Фрунзе. Конкурс огромный: 12 чело­век на место. Мы отошли в сторону, стали обсуждать, как будем поступать. Тимур Фрунзе — отличник, он без разговоров поступит. Степан Микоян — скромнейший человек, тоже очень хорошо учился. А Василий просто дрожал, что его не примут: очень переживал: если его не примут, что отец скажет? Кого же он воспитал? Какой позор отцу! В итоге его всё-таки приняли. Костя Шуленин, преподававший у нас физкультуру, был начальником физподготовки школы, и он рекомендовал Василия как прекрасного спортсмена. Василий уже имел знак «Вороши­ловский кавалерист». Его спросили: «А отец разрешил?»

В спецшколе были 8,9,10 классы. Таких школ было 20 по стране, а в Москве — пять. Туда при­нимались мальчики. В основном это были артил­лерийские школы с прекрасной физической и военной подготовкой. В этих школах также де­лался упор на русский язык и математику как на самые важные дисциплины в военном деле. На русский язык, чтобы будущий командир мог ясно говорить и понимать, что говорят другие, писать и понимать, что пишут другие. Ну а ма­тематика — основа естественных наук. В этих школах было по 5–7 параллельных классов. Зи­мой шло обучение в стационаре, а летом учени­ки выезжали в военные лагеря. Спецшколы эти просуществовали до 1946 года — тогда состоял­ся последний выпуск. Были подготовлены многие тысячи выпускников, которые в основном шли в военные училища: летные, военно-мореходные и артиллерийские. Из обычных школ многие крепкие ученики пошли в эти спецшко­лы: крепкие и физически, и идеологически, и сильные чисто по учебным дисциплинам. Кон­курс, как уже говорилось, был 12 человек на место — так все юноши в то время хотели стать защитниками родины. Причем на конкурсные места претендовали те, кого уже предварительно отобрали в эти школы. На приеме работали мандатная и предметная комиссии.

В эти школы сразу пошли Василий Сталин, Степан Микоян, Тимур Фрунзе.

Наша школа находилась на Садово-Триумфальной улице, дом 3. Сейчас там медицинский институт, кафедра, где когда-то занималась во­просами бальзамирования.

То школьное здание не имело ни спортзала, ни стрелкового тира, и поэтому для военной школы оно явно не годилось. Что делать? В жизни шко­лы тогда большую роль играла комсомольская организация. У нас был очень хороший комсорг в ЦК комсомола — Валера Цыганов. Ему было то­гда 28 лет. Опытный комсомольский работник. Имелось также три заместителя секретаря комсомольского комитета: Василий Сталин из 9 класса, Серафим Блохин тоже из 9, и я — из 10 класса. По инициативе именно заместителей, а не сек­ретаря, было решено, что нам нужно другое зда­ние спецшколы: должен быть спортзал, место для стрелкового тира и военные кабинеты. И мы решили идти к наркому просвещения Чуркину. Кто пойдет? Комсоргу ЦК вроде ни к чему: он человек взрослый, а инициатива исходит от нас, школьников. Решили, что пойдем мы, заместители. Василий говорит: «Мне нельзя — фамилия. Если я приду, скажут, что это директива сверху. И отец не похвалит, узнав, что, пользуясь его фамилией, пришли к наркому с какими-то требованиями или просьбами». В итоге пошли Серафим Блохин, я и взяли Тимура Фрунзе, он в 8 классе учился. Пришли к наркому, добились приема. Тогда это было не так сложно. Стали вести разговор о том, что с другой стороны Зоологического сада есть здание, выходящее на Грузинскую улицу. Оно военной школе вполне соответствует. А шко­ла, которая там находится, может переехать в наше здание: по наполняемости, по количеству уче­ников это здание вполне подойдет. Нарком стал говорить: «Это невозможно. Как это так, менять? Невозможно».

Мы сказали: «Если вам это кажется невоз­можным, если вы не понимаете, какое здание не­обходимо военной школе, где готовят будущих командиров Красной армии, тогда мы пойдем к Ворошилову, он-то должен понимать, какое зда­ние нам нужно. Это не наша прихоть, а необходи­мость серьезной подготовки будущих военных».

Тот, мол, не надо, при чем тут Ворошилов? Мы говорим: «Значит так: заканчивается первое полугодие, будут у нас каникулы дней 10, после чего мы должны заниматься уже в новом здании, где есть настоящий спортзал, где можно устроить стрелковый тир».

Тот нам: «Мы об этом подумаем». Мы ответи­ли: «Вы думать можете, а нам думать долго неко­гда, нам нужно учиться военному делу в соответ­ствующих условиях». Что-то он опять начал го­ворить. Но мы твердо стояли на своем: «Военная школа должна иметь все условия для подготовки военных: военные кабинеты, тир, спортзал. Если можете сделать, хорошо, если нет, то мы пойдем к Ворошилову, который понимает, что нужно военным». Тот опять, мол, хорошо. Мы ему: «Не «хорошо», а нужно ваше слово, что второе полугодие вторая артиллерийская спецшкола (тогда она еще называлась 118 средняя школа) должна заниматься в новом помещении. Если обещаете, то мы уходим и ждем. А если вы не выполните обещание, мы скажем, что вы обманываете будущих командиров Красной Армии». Короче го­воря, второе полугодие мы начали в прекрасном школьном здании, где было все необходимое для подготовки будущих командиров.