Как я была принцессой - [18]

Шрифт
Интервал

Еще в машине, на которой мы ехали в дом его отца, Бахрин ласково, но очень твердо объяснил мне, что в дальнейшем я никогда не должна обнимать его на людях, по крайней мере, пока мы находимся в Малайзии, потому что по мусульманским меркам подобное поведение считается крайне неприличным. Про себя я решила, что, пожалуй, не стоит рассказывать ему о моих итальянских друзьях и о том, как весело мы отмечали Рождество в воздухе. Тогда я еще не знала, что таким образом началась моя подготовка к совсем новой жизни.

* * *

Чтобы добраться до дома, принадлежавшего радже Ахмаду, отцу Бахрина, нам пришлось пересечь почти весь Куала-Лумпур – удивительный город, в котором современные небоскребы стояли бок о бок с жалкими хижинами, а величественные, старинные дворцы с белоснежными фасадами, красивыми балюстрадами и минаретами терялись в тени стерильных и безликих «Хилтонов» и «Холлидей-инн», свидетельствующих о расцвете туризма и бизнеса. Чем дальше мы удалялись от центра, петляя по бесконечным лабиринтам улочек, тем скуднее становилось освещение, и я уже почти ничего не могла различить снаружи. Лишь иногда в открытое окно машины врывался дразнящий аромат готовившейся прямо на улице пищи, а через минуту его сменяла невыносимая вонь из открытых сточных канав или от куч мусора, разлагающихся прямо у шоссе. Потом дорога вдруг начала забирать круто вверх, и мне показалось, что теперь мы едем прямо через джунгли. Незнакомая пышная растительность и лианы сплетались у нас над головой, образуя плотный шатер, сквозь который лишь изредка просвечивала бледная луна.

Пока по узкой, петляющей дороге мы поднимались в гору, Бахрин коротко и довольно сухо рассказал мне о своем отце. Выяснилось, что раджа Ахмад ведет холостяцкий образ жизни и в данный момент проживает в доме со своей любовницей-китаянкой, медсестрой Линой. Бахрин заверил меня, что такое положение дел абсолютно всех устраивает. Лина никогда не появляется со своим любовником ни на каких официальных или светских мероприятиях и не вхожа в его семью, но при этом она следит за порядком в доме, заботится об отце Бахрина и получает за это бесплатное жилье в престижном районе. Мне хотелось спросить, нашлось ли в этих отношениях место для взаимного уважения и любви, но я удержалась, вовремя вспомнив, что нахожусь на чужой территории, где обычаи и мораль, похоже, сильно отличались от тех, к которым я привыкла. Тогда я еще не знала, что начиная с этого вечера мне слишком часто придется сдерживать рвущиеся с языка вопросы.

Вскоре наша машина остановилась перед двухэтажным, довольно запущенным особняком – резиденцией, предоставленной радже Ахмаду правительством. Дом располагался на склоне холма в стороне от дороги, и, казалось, наступающие со всех сторон тропические джунгли должны были вот-вот сомкнуться и поглотить его. Пока Бахрин в свете фар возился с замком и ключами, я пыталась понять, для чего предназначены засовы и толстые решетки на окнах – для того, чтобы помешать грабителям забраться внутрь или – его обитателям выбраться наружу.

Внутри дом оказался сырым и каким-то нежилым. Похоже, он принадлежал страстному охотнику: стены были украшены чучелами раскинувших крылья орлов, на полах лежали тигриные шкуры с головами и стеклянными глазами. Кобра, застывшая в углу в угрожающей позе, свидетельствовала одновременно об искусстве местного таксидермиста и о дурном вкусе хозяев. Бахрин едва успел показать мне мою спальню и объяснить, что мы не сможем спать вместе, пока находимся в этом доме, когда у подъезда раздался хруст гравия, предупредивший нас о прибытии его отца.

Раджа Ахмад, который нетвердо вошел в комнату, опираясь на свою подружку Лину, оказался очень веселым и сильно пьяным человеком лет пятидесяти. У него были осанка отставного военного и выдающийся животик любителя пива. Копна черных кудрявых волос и такая же борода обрамляли лицо, покрытое сильным загаром, какой приобретается только после многих часов, проведенных на поле для гольфа. Отец Бахрина сердечно приветствовал меня на изысканном английском языке с легким британским акцентом, после чего поспешно удалился в спальню в сопровождении своей подруги. Мы с Бахрином остались в компании с чучелами убитых животных и в полной тишине, если не считать тихого гудения вентиляторов под самым потолком.

14

Пребывание в Куала-Лумпуре вспоминается мне как праздничный и немного сумбурный круговорот достопримечательностей, ночных клубов и развлечений в компании молодых родственников Бахрина, с некоторыми из которых я уже успела познакомиться в Мельбурне. Неожиданно для себя я оказалась в самой гуще кружка «золотой» малазийской молодежи, объединенной королевской кровью в жилах и неуемной жаждой развлечений. Веселой компанией они кочевали от дискотеки к бару, от бара – к ночному клубу, прибывали туда на веренице роскошных автомобилей, одетые по последней моде, и везде ожидали и немедленно получали особый прием. Лесть и подобострастие принимались как должное и служили гарантией того, что никакие плебеи не осмелятся проникнуть в их тесный кружок.

Меня, однако, приняли в него с удивительным радушием. Родственники Бахрина оказались гостеприимными хозяевами: очаровательные, остроумные и веселые, они охотно и с видимым удовольствием сопровождали меня и в прогулках по городу, и в походах по магазинам. Немного озадачило меня поведение женской части этой компании: девушки предавались погоне за удовольствиями с какой-то особой, почти лихорадочной жадностью. О времени, проведенном в Куала-Лумпуре, Сингапуре или Лондоне, они говорили будто о чем-то запретном, почти незаконном и поэтому еще более восхитительном. Такое поведение стало мне понятнее после того, как я увидела их в совершенно иной обстановке – во дворце, где они со скромно опущенными глазами чинно стояли подле своих родителей, одетые в длинные и широкие одежды, сменившие мини-юбки и открытые, обтягивающие платья.


Еще от автора Жаклин Паскарль
Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей

За четырнадцать лет упорной и изобретательной борьбы за возвращение домой детей Жаклин открыла новые свойства человеческой души и обрела себя.


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Исповедь гейши

В Японии век гейш и их «грешных» сестер, куртизанок-ойран, давно прошел, но им на смену пришли другие — восточные красавицы эскорта, за большие деньги скрашивающие досуг состоятельных господ. Их изысканность и элегантность вошли в поговорки. Красота и роскошь стали для них, по сути, смыслом жизни и единственной настоящей любовью. Но счастливы ли они, эти современные наследницы традиций «веселых кварталов»? Перед вами — откровенная исповедь одной из японских «гетер» наших дней — Каё. Что же заставило ее, в недавнем прошлом — обычную домохозяйку из среднего класса, променять унылый брак без любви на опасную роскошь жизни «в тени», где все совсем не так, как кажется, и за все приходится платить?..


Семья Усамы бен Ладена

Сенсационно откровенные мемуары первой жены Усамы бен Ладена, Наджвы Ганем, и его четвертого сына, Омара, записанные Джин Сэссон. Самые близкие люди печально известного террориста впервые рассказывают о жизни семьи за высокой стеной.В начале сентября 2001 года мой сын Осман увез меня из Афганистана… Я не переставала молиться, чтобы на земле настал мир и все могли вернуться к нормальной жизни. Уверена, что этого хочет любая женщина на свете и любая мать.Наджва бен Ладен.


Майада. Дочь Ирака

История Майады аль-Аскари — это история тысяч иракских семей, пострадавших от насилия и жестокости режима Хусейна. Попавшие в застенок женщины, принадлежащие к разным социальным слоям, объединены общим страхом. Они, словно Шехерезады, день за днем рассказывают истории своей жизни.Майада аль-Аскари родилась в очень известной и уважаемой иракской семье и была лично знакома с Саддамом Хусейном. Она не представляла, какой ужас придется пережить ей и ее родным, когда Хусейн и партия «Баас» захватят власть в стране.


Мольба Мариам

Это история о силе духа женщины-афганки, которой остается лишь надеяться и молиться о возращении сына."Зло сосредоточилось в Афганистане. Там всем владеют мужчины, и ни ум, ни состоятельность, ни красота, ни образованность, ни сила духа, ни семейные связи не в состоянии изменить положения женщин. Мужчины могут выдать их замуж за стариков, отнять у них детей и даже убить. Освобождение женщины неприемлемо для местной культуры. Я предлагаю вам историю Мариам Хаиль, дочери одной из самых влиятельных семей Афганистана, которая, несмотря на все свои женские добродетели, тоже столкнулась с этим злом. Молитесь, чтобы с вами не приключилось ничего подобного."Джин СэссонПодробнее:http://www.labirint.ru/books/269035/    .