Как вам это понравится - [7]

Вот так и вы: достоинства все ваши —

Святые лишь предатели для вас.

О, что за мир, где добродетель губит

Тех, в ком она живет!

Орландо

Да что случилось?

Адам

Юноша несчастный!

О, не входи сюда: под этой кровлей

Живет твоих достоинств злейший враг.

Ваш брат — нет-нет, не брат… но сын… нет-нет;

Нет сил сказать, что это сын того,

Кого его отцом хотел назвать я, —

Узнал про подвиг ваш, и этой ночью

Решил он вашу комнату поджечь

И сжечь вас в ней. Коль это не удастся,

Он как-нибудь иначе сгубит вас!

Подслушал я все замыслы его.

Не место здесь вам; тут не дом, а бойня,

Бегите, бойтесь, не входите в дом.

Орландо

Как? Но куда ж деваться мне, Адам?

Адам

О, все равно, лишь здесь не оставайтесь.

Орландо

Что ж мне — идти просить на пропитанье?

Презренной шпагой добывать доходы

На столбовой дороге грабежом?..

Так поступить? Иначе что ж мне делать?

Нет! Ни за что не стану: будь что будет;

Скорей согласен, чтоб меня сгубили

Кровавый брат и извращенье крови.

Адам

Нет-нет! Есть у меня пять сотен крон:

Я их при вашем батюшке скопил,

Берег, чтобы они меня кормили,

Когда в работе одряхлеют члены

И старика с презреньем в угол бросят.

Возьмите. Тот, кто воронов питает

И посылает пищу воробью,

Мою поддержит старость! Вот вам деньги:

Все вам даю… Позвольте мне служить вам:

Я с виду стар, но силен и здоров.

Я с юности себе не портил крови

Отравой возбуждающих напитков,

И никогда бесстыдно я не гнался

За тем, что разрушает нас и старит.

Мне старость — как здоровая зима:

Морозна, но бодра. Меня с собою

Возьмите: буду вам, как молодой,

Служить во всех делах и нуждах ваших.

Орландо

О добрый мой старик! В тебе пример

Той честной, верной службы прежних лет,

Когда был долгом труд, а не корыстью.

Для нынешних времен ты не годишься:

Теперь ведь трудятся все для награды;

А лишь ее получат — и конец

Всему усердию. Ты не таков;

Но дерево плохое выбрал ты:

Оно тебе плодов не принесет

За все твои труды, за все заботы.

Ну, будь по-твоему: пойдем же вместе —

И раньше, чем истратим твой запас,

Найдется скромный угол и для нас.

Адам

Идем, мой господин: тебе повсюду

Служить до смерти верой, правдой буду.

В семнадцать лет вошел я в эту дверь;

Мне семьдесят — я ухожу теперь.

В семнадцать лет как счастья не искать?

Но в семьдесят поздненько начинать.

А мне бы только — мирную кончину

Да знать, что долг вернул я господину.

Уходят.

СЦЕНА 4

Арденнский лес.

Входят Розалинда под видом Ганимеда, Селия под видом Алиены и Оселок.

Розалинда

О Юпитер!.. Как устала моя душа!

Оселок

До души мне мало дела, лишь бы ноги не устали.

Розалинда

Я готова опозорить мой мужской наряд и расплакаться как женщина… Но я должна поддерживать более слабое создание: ведь камзол и штаны обязаны проявлять свою храбрость перед юбкой; и потому — мужайся, милая Алиена!

Селия

Простите… вам придется выносить мою слабость: я не в состоянии идти дальше!

Оселок

Что до меня, то я скорей готов выносить вашу слабость, чем носить вас самих. Хотя, пожалуй, если бы я вас нес, груз был бы не очень велик: потому что, мне думается, в кошельке у вас нет ни гроша.

Розалинда

Ну вот мы и в Арденнском лесу!

Оселок

Да, вот и я в Арденнском лесу; и как был — дурак дураком, если не глупее: дома был я в лучшем месте. Но путешественники должны быть всем довольны.

Розалинда

Да, будь доволен, добрый Оселок… Смотрите, кто идет сюда? Молодой человек и старик, занятые, видно, важным разговором!

Входят Корин и Сильвий.

Корин

Вот способ в ней усилить к вам презренье.

Сильвий

Когда б ты знал, как я ее люблю!

Корин

Могу понять: я сам любил когда-то…

Сильвий

О нет, ты стар, и ты понять не можешь,

Хотя бы в юности ты был вернейшим

Из всех, кто вздохи посылал к Луне.

Но будь твоя любовь моей подобна —

Хоть никогда никто так не любил! —

То сколько же поступков сумасбродных

Тебя любовь заставила б свершить?

Корин

Да с тысячу; но все уж позабыл я.

Сильвий

О, значит, не любил ты никогда!

Коль ты не помнишь сумасбродств нелепых,

В которые любовь тебя ввергала, —

Ты не любил.

Коль слушателей ты не утомлял, —

Хваля возлюбленную так, как я, —

Ты не любил.

Коль от людей не убегал внезапно,

Как я сейчас, гоним своею страстью, —

Ты не любил.

О Феба, Феба, Феба!

Уходят.

Розалинда

Увы, пастух! Твою больную рану

Исследуя, я на свою наткнулась.

Оселок

А я на свою. Помню, еще в те времена, когда я был влюблен, я разбил свой меч о камень в наказание за то, что он повадился ходить по ночам к Джон Смайль. Помню, как я целовал ее валек и коровье вымя, которое доили ее хорошенькие потрескавшиеся ручки; помню тоже, как я ласкал и нежил гороховый стручок вместо нее, потом вынул из него две горошинки и, обливаясь слезами, отдал их ей и сказал: «Носи их на память обо мне». Да, все мы, истинно влюбленные, способны на всевозможные дурачества, но, так как в природе все смертно, все влюбленные по природе своей — смертельные дураки!

Розалинда

Ты говоришь умнее, чем полагаешь.

Оселок

Да, я никак не замечаю собственного ума, пока не зацеплюсь о него и не переломаю себе ноги.

Розалинда

В его любви — о боже! —

Как все с моею схоже!

Оселок

Да и с моей, хоть она выдохлась.

Селия

Спроси, дружок мой, старика, не даст ли

За деньги нам чего-нибудь поесть?

Иначе я умру.

Оселок

Эй ты, осел!

Розалинда

Молчи! Тебе он не родня.