Как стать гениальным художником, не имея ни капли таланта - [20]

Шрифт
Интервал

Он достает из сумки большую черную галошу, у нее подошва вся в пупырышках.

– Макаем галошу в тушь, – радостно говорит Вася, – и шлепаем по рисунку. Вот так.

Каждый хороший карикатурист хоть что-нибудь да изобрел в технике рисования. Сергей Тюнин прославил бумагу, которая используется в химической промышленности как эталон белого цвета. На ней он достиг непревзойденного серебристого свечения рисунка тушью. Его карикатуры не просто смешные, они очень поэтичные. У Тюнина есть легендарная карикатура: в деревянной колоде торчит топор. А у него вместо лезвия большое крыло бабочки.


Кролики в обиду своих не дают. Бумага, тушь, рапидограф, 1982.


Правильно сказал в одной из своих фрашек поэт Станислав Ежи Лец: «Из гениальной мысли можно убрать все слова».

Без лишних слов обходился Олег Теслер. Вот одна из его гениальных картинок: в квадрате мечется человечек, никак не может выйти за его границы, бьется, бьется обо все четыре стороны в поисках выхода. Пока его не осеняет, что плоскость листа – это еще не вся реальность. Тогда он уходит вглубь квадрата и исчезает.

Или: идет нищий оборванец, ему что-то попало в ботинок. Он его снимает, вытряхивает, и у него из ботинка вылетает довольно крупный бриллиант. Тот надевает башмак и с облегчением идет дальше.

Такая карикатура сродни дзенской или суфийской притче.

У каждого карикатуриста есть свой конек. У Игоря Смирнова – истории про Дон Кихота, у Андрея Бильжо – Петрович, у Володи Буркина – рыбаки и охотники, у Саши Джикии – он сам, как будто с утра накурившийся травки.

А я люблю размышлять о том, как живет человек в перевернутом мире, когда нарушаются стереотипы существования.

Здесь матадор после корриды, уже в конюшне, наклеивает пластырь на раны быка, которые сам же ему и нанес, а бык лижет колено матадора, которое повредил своими рогами.

Огромная крыса с любопытством выглядывает из окна во двор, приоткрыв занавеску. А во дворе человек роется в помойном баке.

Или в лабораторию, где врачи-биологи во имя большой науки приготовились препарировать маленького испуганного кролика, неожиданно входят гигантские грозные кролики в длинных кожаных пальто.

Откуда взялись эти пальто? Однажды я выиграл в Канаде приз за свою карикатуру. Поехать я туда, естественно, не мог, а вот мой старший брат, историк Валерий Александрович, отправился в Канаду на какую-то конференцию. Я его попросил узнать там, в Монреале, можно ли получить мою награду.

Непонятно как, но ему выдали чек на четыреста долларов. Он купил мне кожаное пальто, коричневое, двубортное, настоящее канадское пальто. Он даже купил два пальто, себе и мне. Вот я и нарисовал эти пальто в карикатуре про кроликов.

Я смотрю на свои карикатуры, на карикатуры моих друзей – и каждый раз вижу новые смыслы. Настоящая карикатура не устаревает, потому что говорит о самой сути. По крупному счету человек не меняется. Все, что радовало и огорчало его, осталось неизменным в веках: жизнь, смерть, любовь, свобода, одиночество, прощания и встречи.

Ну разве устарела моя карикатура тридцатилетней давности? Пустынный город, одинаковые дома, из одного окна, почти под крышей, высовывается человечек и кричит в рупор:

– СВО-ЛО-ЧИ!!!


Он думает, что идет по бесконечному дну. Из серии «Водолазы». Фрагмент. Бумага, тушь, рапидограф, 1980.


Глава 11

Как нарисовать карикатуру

Как я сочиняю свои карикатуры? Например, у меня есть большая серия про дворников. Начнем с нее.

Вот я сажусь за стол, голова совершенно пустая, вообще ничего не могу придумать. Посмотрел в окно – а там дворник метет тротуар. Дай-ка я про него сочиню что-нибудь. В карикатуре персонажи должны быть обобщенными – дворник так Дворник, рыбак так Рыбак, охотник так Охотник, а не какие-то случайные люди. Я рисую типичного дворника: огромная метла, длинный фартук, кирзовые сапоги, фуражка-восьмиклинка.

Эти приметы дворника у нас на глазах оживают и начинают рассказывать свои истории.

Новая метла, собранная из свежих веток. Неожиданно она вся покрылась листьями и цветами. Ну, зацвела и зацвела, на дворе весна – ничего особенного. И вдруг находка: кепка-восьмиклинка похожа на бутон цветка. Она тоже расцветает! Клинышки раскрываются, как лепестки, восемь лепестков, и пуговичка в центре становится пестиком цветка. Дворник удивлен: что это у него на голове зашевелилось? Он посмотрел в лужу – а там его кепка превратилась в цветущий тюльпан. «Значит, действительно пришла весна» – подумал он.

Одна карикатура готова. Пока в эскизе, в легком карандашном наброске, без подробностей.

А голова дальше соображает, придумывает новую карикатуру.

Пришла осень. Пустой город вокруг, без деревьев, только дома, голый асфальт и грустный дворник с метлой. Пусто на земле, листьев нет. Где взять листья? Рисуем ларек, там продавщица в платке, в телогрейке, торгует осенней листвой.

– Осенняя листва, пожалуйста, недорого!

Дворник подходит и покупает осенние листья. Тетка высыпает их из лотка прямо под ноги счастливому дворнику. И они сыплются, кружась, кленовые, березовые, яблоневые разноцветные листья – на дорогу.

Сбылась мечта дворника. Поэтичная работа – мести листья в сентябре.


Еще от автора Леонид Александрович Тишков
Взгляни на дом свой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Чертополох и терн. Возрождение веры

Книга «Чертополох и терн» – результат многолетнего исследовательского труда, панорама социальной и политической истории Европы с XIV по XXI вв. через призму истории живописи. Холст, фреска, картина – это образ общества. Анализируя произведение искусства, можно понять динамику европейской истории – постоянный выбор между республикой и империей, между верой и идеологией. Первая часть книги – «Возрождение веры» – охватывает период с XIV в. до Контрреформации. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Хорасан. Территория искусства

Книга посвящена предпосылкам сложения культуры Большого Хорасана (Средняя Азия, Афганистан, восточная часть Ирана) и собственно Ирана с IX по XV век. Это было время, внесшее в культуру Средневековья Хорасана весомый вклад не только с позиций создания нового языка (фарси-дари) в IX веке, но по существу создания совершенно новых идей, образов мысли и форм в философии, поэзии, архитектуре, изобразительном искусстве. Как показывает автор книги, образная структура поэзии и орнамента сопоставима, и чтобы понять это, следует выбрать необходимый угол зрения.


Тропа на Восток

Когда об окружающем мире или своём состоянии хочется сказать очень много, то для этого вполне достаточно трёх строк. В сборник включены 49 хайку с авторскими иллюстрациями в традициях школ Восточной Азии.


Финляндия. Творимый ландшафт

Книга историка искусств Екатерины Андреевой посвящена нескольким явлениям финской культуры. Автор исследует росписи в средневековых церквях, рассказывает о поместьях XVII–XIX веков и подробно останавливается на произведениях гения финской и мировой архитектуры ХХ века Алвара Аалто. Говоря о нем, Е. Андреева акцентирует такие моменты творческой философии архитектора, как органичность и превосходство принципов «природного» конструирования над «техногенным». Этот подход делает исторический пример финской культуры особенно актуальным для современного градостроения.


Бергман

Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.


Модное восхождение. Воспоминания первого стритстайл-фотографа

Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.