Как путешествовать с лососем - [35]

Остаются две категории, у которых пользование сотовым телефоном, напротив, сопряжено с риском (для них и для нас). Кое-кто просто не может никуда пойти, если там у него не будет возможности болтать о всякой ерунде с друзьями и родственниками, с которыми он расстался пять минут назад. Трудно объяснить этим людям, почему не надо так делать: если они не могут побороть соблазн постоянно быть в контакте и не хотят для разнообразия побыть в уединении, сосредоточиться на том, что нужно сделать в данный момент, насладиться разлукой после наслаждения близостью, если они не только не желают скрыть свою праздность, но несут ее горделиво, словно знамя, — значит, это проблема для психолога. Они нас раздражают, но мы должны представить себе их ужасающее внутреннее убожество, поблагодарить судьбу за то, что мы не такие, как они, и простить их (но не испытывайте нечестивого ликования от того, что вы другие, — это будет гордыней и недостатком милосердия). Признайте в них ближних своих и подставьте другое ухо.

Последняя разновидность (к которой относятся и стоящие на нижних ступенях социальной лестницы покупатели фальшивых телефонов) — это люди, желающие продемонстрировать окружающим, насколько они востребованы; в частности, они ведут длительные деловые переговоры — в аэропортах, ресторанах, поездах нам приходится слышать бесконечные рассуждения о банковских операциях, о недопоставках металлопроката, о необходимости скидки на партию галстуков и прочие подробности, которые позволяют говорящему выдавать себя за дельца прямо-таки рокфеллеровского масштаба.

Сегодня классовые различия превратились в безжалостный механизм, действие которого проявляется в том, что нувориш, даже зарабатывающий громадные суммы, в силу неискоренимых пролетарских привычек не умеет пользоваться столовыми приборами для рыбы, вешает игрушечную обезьянку перед задним стеклом «феррари» и образок святого Христофора над приборным щитком личного самолета или не знает, где делать ударение в слове «менеджмент», поэтому его никогда не приглашает в гости герцогиня Германтская (а он злобствует и не может понять почему, ведь у него такая огромная яхта, что по ней, как по мосту, можно пройти от одного берега до другого).

Эти люди не знают, что Рокфеллеру не нужен сотовый телефон: у него такой обширный и эффективно работающий секретариат, что, даже если выяснится, что его дедушка при смерти, за ним просто приедет шофер и что-то прошепчет ему на ухо. Влиятельный человек — это тот, кому не приходится отвечать на каждый звонок, более того: он просит не соединять его, с кем не надо. Даже среди менеджеров нижнего уровня есть два признанных символа успеха — ключ от собственного кабинета и секретарша, которая может сказать: «Он вышел».

Поэтому человек, который хвастается сотовым телефоном как символом власти, на самом деле расписывается в своем зависимом положении, в необходимости отвечать на звонок в любой момент, даже во время любовных объятий, если с ним желает говорить генеральный директор; в том, что он вынужден с утра до вечера искать кредиты, чтобы выжить; а когда он поведет дочку к первому причастию, придется отвлечься на объяснения с банком, угрожающим ему судом за необеспеченный чек. Но его желание демонстрировать сотовый телефон доказывает, что он не сознает этого, и свидетельствует о его непоправимой социальной маргинализации.

1991

¹ Джеймс Дэнфорт (Дэн) Куэйл (р. 1947) — американский политик; вице-президент США при президенте Дж. Буше-старшем (1989-1993). Известен прежде всего непродуманными публичными высказываниями, имеющими неожиданный для оратора комический эффект.

Как

путешествовать в американских поездах

Вы можете путешествовать самолетом, если у вас язва, чесотка, воспаление коленной чашечки, теннисный локоть, антонов огонь, СПИД, скоротечная чахотка, проказа. Но вы не можете путешествовать самолетом, если у вас простуда. Тот, кто пробовал, знает, что в момент, когда самолет начинает снижаться с высоты десять тысяч метров, появляется резкая боль в ушах, голова словно раскалывается, и вы колотите кулаками по иллюминатору, умоляя, чтобы вам дали выйти, пусть и без парашюта. Зная об этом, я все же однажды запасся чудодейственным спреем для носа и отправился на самолете в Нью-Йорк. Ничего хорошего из этого не вышло. Когда мы приземлились, мне показалось, что я упал в Марианскую впадину, я видел, как люди вокруг открывают рты, но не слышал ни звука. Позже врач знаками объяснил, что у меня воспаление барабанных перепонок, прописал кучу антибиотиков и запретил летать в течение двадцати дней. Поскольку мне нужно было попасть в три разных города на Восточном побережье, пришлось ехать поездом.

Американские железные дороги — это картина мира после атомной войны. Правда, поезда отправляются, но часто не прибывают в пункт назначения, поскольку ломаются по дороге или опаздывают на шесть часов и их приходится ждать в громадных, холодных, безлюдных зданиях вокзалов, где нет бара и болтаются всякие подозрительного вида личности, с подземными переходами, которые напоминают нью-йоркскую подземку в фильме «Возвращение на планету обезьян». На линии Нью-Йорк-Вашингтон, по которой ездят журналисты и сенаторы, по крайней мере в первом классе вам предлагают удобства не хуже, чем в бизнес-классе самолета, и горячий обед, как в университетской столовой. Но на других линиях — грязные вагоны, продырявленные кресла из искусственной кожи, а еда в баре заставляет с нежностью вспомнить (и вы мне скажете, что я преувеличиваю) переработанные опилки, которыми вас кормят в скоростных поездах Pendolino.