Как путешествовать с лососем - [37]

Другая нелегкая профессия — придумывать тесты, которые регулярно, обычно в летнее время, печатаются в еженедельных журналах, посвященных политике и культуре. «Тебе предлагают выпить стакан английской соли или бокал старого коньяка: что ты выпьешь? С кем ты предпочтешь провести отпуск — с восьмидесятилетней старухой, страдающей проказой, или с Изабель Аджани? Ты можешь подвергнуться нападению хищных красных муравьев или провести ночь с Орнеллой Мути: твой выбор? Если ты каждый раз выбирал вариант 1, ты человек яркий, самобытный, творческий, но сексуально, скорее, холодный. Если ты каждый раз выбирал вариант 2, ты большой шалун!».

В приложении «Здоровье» к одной ежедневной газете я нашел тест на тему загара, в котором на каждый вопрос предлагались три варианта ответа — А, В и С. Интересны ответы А: «Когда ты оказываешься на солнце, твоя кожа краснеет?» — А: «Сильно». — «Сколько раз ты обгорал?» — А: «Каждый раз, когда оказывался на солнце». — «Какого цвета была у тебя кожа через двое суток после обгорания?» — А: «Все еще красная». Результат: если вы больше одного раза дали ответ А, ваша кожа обладает повышенной чувствительностью к солнечным лучам и вы легко можете обгореть. Я мечтаю опубликовать тест, в котором будут такие вопросы: «Случалось ли вам несколько раз выпадать из окна? Если да, получали ли вы многочисленные переломы? Получали ли вы после каждого случая пожизненную инвалидность? Если вы больше одного раза дали ответ А, то либо вы кретин, либо у вас проблемы со слухом. Не советуем высовываться из окна, когда очередной шутник крикнет вам снизу: «Скорей сюда!»

1991

Как

ставить многоточие посреди фразы

В заметке «Как распознать порнографический фильм» я рассказывал, как отличить порнографический фильм от обычного фильма, содержащего эротические сцены. Для этого достаточно установить, что экранные персонажи затрачивают на проезд на машине из одного места в другое больше времени, чем хотелось бы зрителю и чем полагалось бы по сюжету. Подобный же научный критерий поможет отличить профессионального писателя от дилетанта (который тоже может стать знаменитым). Этот критерий — многоточие посреди фразы.

Писатели ставят многоточие либо в конце фразы, когда хотят дать понять: разговор мог бы быть продолжен («На эту тему еще можно было бы поговорить, но...»), или в середине фразы или нескольких фраз, когда хотят подчеркнуть фрагментарность текста («Этот рукав озера Комо... неожиданно сужается»). Не писатели пользуются этим знаком, для того чтобы сгладить впечатление от фигуры речи, которую могут посчитать слишком смелой: «Он был разъярен, как... бык».

Писатель — это человек, который решил вывести язык за установившиеся рамки, поэтому он берет на себя ответственность за создаваемые им образы, сколь бы смелыми они ни были: «Такого чуда больше не видела природа: солнца омывают, а волны высушивают»¹. Все мы согласны с тем, что Артале здесь заходит слишком далеко, как и положено поэту барокко, но, по крайней мере, он не делает это исподтишка. А вот не писатель написал бы: «Солнца... омывают, а волны... высушивают», как бы давая понять: «Я конечно же не всерьез».

Писатель пишет для писателей, не писатель пишет для соседа по лестничной площадке или для начальника местного почтового отделения и боится (зачастую напрасно), что они не поймут его или не простят ему чрезмерной смелости. Он использует многоточие как пропуск: этот человек хочет совершить революцию, но с разрешения карабинеров.

Чтобы оценить весь вред, причиняемый многоточиями, попробуем представить себе, во что превратилась бы наша литература, если бы писатели были столь же робкими, как не писатели.

«Ведомо, что земли сии, в означенных границах, тридцать лет принадлежали... монастырю Святого Бенедикта».

«Хвалю тебя, Господь, за... сестру луну и звезды».

«Как в зеленеющем весною лесу... птица».

«Будь я... огнем, поджег бы я весь мир».

«Земную жизнь пройдя... до половины».

«Святейший, дражайший, сладчайший отец во Иисусе... Христе».

«Белокурые косы, что казались... золотом и... жемчугом в тот день».

«Брат Чиполла был маленький, рыжеволосый, веселый и обходительный... говорун».

И так далее, и так далее, вплоть до «Год... умирал так кротко и так нежно» и «Той зимой на меня нападали... приступы беспричинной ярости»².

Сами можете убедиться, какой жалкий вид имели бы наши величайшие поэты и прозаики.

Заметим: многоточие, прием, к которому прибегает автор, испугавшийся собственной образной речи, можно применить и для того, чтобы превратить обычное высказывание в выразительный намек. Приведем пример. В «Манифесте Коммунистической партии» 1848 года первая половина первой фразы гласит: «Призрак бродит по Европе», и, согласитесь, это очень впечатляющее начало. Но если бы Маркс и Энгельс написали: «Призрак... бродит по Европе», они поставили бы под сомнение тот факт, что коммунизм — грозная, непобедимая сила. И тогда, возможно, революция в России произошла бы на полвека раньше, пожалуй, даже с согласия самого царя и при участии нашего революционера Джузеппе Мадзини.

А если бы они написали: «Призрак бродит... по Европе»? Как это следовало бы понять? Что, будучи призраком, он, как все призраки, появляется и исчезает в одно мгновение и ему просто некогда бродить? А может, дело не в этом? Может, авторы «Манифеста» дают понять, что «по Европе» — это преувеличение, на самом деле он бродит только по Триру, и все, кто не живет в этом городе, могут спать спокойно? Или напротив, они намекают, что коммунизм уже проник в Америку, а там, глядишь, и до Австралии доберется?