Как поджарить цыпочку - [49]
Она махнула оператору, чтобы он следовал за ней, и вернулась к студийной плите. Взяла две луковицы из тарелки, которая стояла у плиты, и начала резать.
– Я собираюсь показать вам, как самим приготовить beurre blanc.
Порезав одну луковицу, Джасмин остановилась и посмотрела в камеру.
– Я знаю, что все уже давно нарезано. – Она отодвинула миски с заранее приготовленными ингредиентами. – Как мило, правда? Но если я сама это не нарежу, то потеряю нить. Так что начну с самого начала. Потерпите.
Она продолжала резать в тишине, просунув кончик языками меж зубами. Потом вдруг подняла взгляд.
– Знаете, кого я терпеть не могу? Людей, которые смотрят на рецепты как на китайскую грамоту. Тех, кто тащится на кухню, как в кабинет хирурга. Кто причитает: «Что это за блюдо такое – фраппе?[23]» Ладно, живите. А еще лучше, возьмите сковородку, положите туда луку, добавьте уксуса, сухого вермута и лимонного сока. Поставьте на сильный огонь и мешайте.
Она схватила сковороду, вывалила в нее ингредиенты и начала помешивать.
– Легче, легче, ради бога, не на барабане играете. Торопиться не нужно. Теперь смотрите. Видите, что жидкость испарилась? Отлично, теперь вливайте сливки. Да, цельные сливки, и не вздумайте влить эту мочу альбиноса, которую зовут снятым молоком, – руки отрублю! Так, хорошо. Теперь опять помешаем, огонь убавим. Помешиваем, пока не загустеет.
Джасмин помешивала, внимательно уставившись в сковородку.
– Кладем четыре бруска[24] масла.
Она положила масло. Минуты шли. Режиссерша, готовая разразиться леденящим кровь воплем, заткнула рот кулаком. Джасмин крутанула ложкой в последний раз.
– Вот и все. Voilà, beurre blanc.
Она вытерла руки и сняла фартук.
– Я собиралась показать, как приготовить волованы из морского черта[25] с козьим сыром и базиликом. Beurre blanc – лишь соус к этому блюду. Но что толку морочить вам голову?
Она выставила перед камерой три тарелки: так выглядело бы блюдо в момент готовности на четверть, наполовину и перед подачей на стол.
– Мы понимаем, что у вас и в мыслях не было приготовить такое, а поэтому давайте немножко поболтаем.
Джасмин сдвинула тарелки в сторону и взгромоздилась на стол. Она снова заглянула в объектив так, как будто прислушивалась к доходящим из него голосам. Потом кивнула, словно поняла его боль. Набрала воздуху в легкие и начала:
– Можно мне задать вам вопрос? С каких пор гурманы стали считаться кулинарными эквивалентами сексуальных уродов? Вы понимаете, о чем я говорю. Вы сидите в кафе или ресторане, только что заказали огромную порцию мороженого или модный нынче брауни, уже занесли ложку и вдруг видите их. Они сидят над своими диетическими салатами и цельнозерновым хлебом без масла и смотрят на вас так, будто вы скинули одежду и занимаетесь онанизмом у них на глазах. Правильно я говорю?
Что происходит с людьми? Стало модным рассказывать, чего они не едят. «Ох, я не ем мяса». «Ах, я не употребляю жир». «Ах, я не переношу лактозу». Э-эх, знаете что? У меня непереносимость к не переносящим лактозу. С каких это пор о пище стали говорить с предлогом «без»? Без жира, без соли, без холестерина, без консервантов, без орехов. Без муки. Пища стала заменять политические убеждения. Теперь уже нет демократов, консерваторов или анархистов. Есть вегетарианцы, есть потребители органической пищи и оголтелые мясоеды.
Джасмин смахнула со лба каплю пота.
– А теперь еще и новые появились. Дыханцы. Вообще не едят. Моя дочь, например. Живая смерть.
Джасмин остановилась и отпила большой глоток воды. Потом рассеянно поковыряла в тарелке с морским чертом.
– Теперь есть – все равно что принимать наркотики, – продолжила она, аккуратно облизывая пальцы. – Я их видела в супермаркете. Они говорят: «Мне нужно полкило витамина А – помидоров, стало быть. И немного магния, так что купим миндаль. И еще, пожалуй, фосфора. Так что надо купить крабовых ног». Сегодня все продукты – это белки и углеводы. «Сколько вы сегодня углеводов употребили?» Или: «Да что же вы делаете? Кто же это ест жареное мясо с печеной картошкой?» А потом на часы поглядят и – «вам нельзя есть протеины еще два часа!».
Что плохого в свинине, тупленной в меду, с соевым соусом и масляно-луковой подливкой? Что плохого в свиной поджарке? Да еще подать ее с большим куском чесночного масла, потому что от чесночного масла вкус становится просто божественным? Что вам мешает запечь картошку, нафаршировать ее голубым сыром, жареным беконом, а сверху полить сметаной? А потом есть и наслаждаться и ощущать этот вкус во рту, а потом проглотить, передохнуть и повторить?
Джасмин улыбнулась своим мыслям.
– Не пора ли вернуть прежнее отношение к пище и считать ее тем, что она есть на самом деле: вкусным предметом первой необходимости. Для тела и души. Оставьте пищу в покое. Она устала от постоянных жалоб. А ведь она вам – не Господь Бог, не участковый врач и даже не ваша мать. Она всего лишь – ваш обед.
Огни погасли, и Джасмин осталась стоять посреди студии мокрой, взбудораженной курицей. Через пару секунд она почувствовала у себя на шее чьи-то руки. Они вцепились в нее мертвой хваткой, грозя сломать трахею. Это была режиссерша. Она больно уперлась в бок Джасмин своим планшетом.
Джек Картер, успешный автор любовных романов, мечтает встретить женщину, похожую на своих героинь. Очаровательная Молли Макинтайр, его соседка по квартире, легко завязывает отношения и так же легко их разрывает. Необходимость проживания под одной крышей оба рассматривают как неизбежное, но временное зло. Однако когда Молли начинает писать собственные страстные романы и они мгновенно завоевывают признание, Джек приходит в ярость. Соперники уже готовы возненавидеть друг друга. Но недаром говорят: от ненависти до любви всего один шаг…
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.