Как он похож на ангела - [7]

— Действительно, к чему?

Он накрыл книгу одеялом.

— Вы ее начали читать?

— Да.

— Правда интересная?

Куинн подумал, что ниточки, которые к ней приделаны, могут оказаться гораздо интереснее, но промолчал.

Они вышли наружу. Над самыми соснами висела полная луна. В небе было столько звезд, сколько Куинн не видел никогда в жизни, и, пока он стоял и смотрел, появились еще.

— Можно подумать, что вы в первый раз видите небо, — сказала Сестра Благодать с ноткой нетерпения в голосе.

— Пожалуй, так оно и есть.

— Но небо каждую ночь такое.

— Я бы не сказал.

Сестра Благодать взглянула на него с беспокойством.

— А вдруг на вас снисходит откровение свыше?

— Я восхищаюсь вселенной, — сказал Куинн, — но если вам хочется наклеить на это свой ярлык, то давайте.

— Вы меня не поняли, мистер Куинн. Я вовсе не хочу, чтобы сейчас на вас снисходило откровение свыше.

— Почему?

— Это было бы некстати. Я хочу вас кое о чем попросить, а в такой момент это было бы бестактно.

— Не волнуйтесь, Сестра. И скажите, о чем это вы хотите меня попросить.

— Потом, когда поедите.

В столовой никого не было. Кресло-качалка Брата Голос и птичья клетка перекочевали, видимо, вслед за хозяином в Башню. На столе возле печи стоял прибор.

Куинн сел, и Сестра Благодать положила на одну тарелку баранье жаркое, а на другую толсто нарезанные куски хлеба. Как и днем, она следила за трапезой Куинна с материнским интересом.

— Цвет лица у вас плоховатый, — сказала она после недолгого молчания, — но едите вы с аппетитом и на вид довольно здоровы. Я хочу сказать, что, если бы вы были слабым, я бы вас, конечно, не стала ни о чем просить.

— Внешность обманчива, Сестра, я очень слабый. У меня больная печень, увеличенная селезенка, плохое кровообращение…

— Чепуха!

— Тогда говорите.

— Я хочу, чтобы вы кое-кого разыскали. Не самого человека, а просто узнали бы, что с ним. Понимаете?

— Не совсем.

— Прежде чем рассказывать дальше, я хочу предупредить, что заплачу. У меня есть деньги. Здесь об этом не знают. Мы отрекаемся от всего, что имеем, когда становимся Братьями и Сестрами. Наши деньги и даже одежда, в которой мы сюда приходим, поступают в общий фонд.

— Но вы кое-что отложили на черный день?

— Ничего подобного, — резко ответила она. — Мой сын — он живет в Чикаго — присылает мне на каждое Рождество двадцатидолларовую бумажку. Я обещала ему, что буду оставлять деньги себе, а не отдавать Учителю. Сын не одобряет всего этого, — она неопределенно повела рукой, — он не верит, что человек может быть счастлив служением Господу и Истинно Верующим. Он считает, что я повредилась в уме после смерти мужа, и, возможно, так оно и есть. Но я нашла тут новый дом. Здесь мое место, и я отсюда никогда не уйду. Я здесь нужна. У Брата Голос плеврит, у Учителя слабый желудок, у Матери Пуресы — это жена Учителя, очень старенькая, — голова не в порядке.

Поднявшись, Сестра Благодать подошла к печи и остановилась перед ней, потирая руки, будто ощутила внезапно холод смерти.

— Я тоже старею, — сказала она. — Бывают дни, когда это чувствуется особенно сильно. Душа моя спокойна, но тело бунтует. Ему хочется чего-то мягкого, теплого, нежного. Когда я по утрам поднимаюсь с постели, моя душа прикасается к небу, а вот ноги — ох, как же им холодно, как они болят! Однажды в каталоге «Сиэрс» я увидела тапочки и теперь часто думаю о них, хотя не должна бы. Они были такие розовые, махровые, мягкие — лучше представить невозможно, но, конечно, они потакание плоти.

— Совсем не страшное, по-моему.

— Вот таких-то и нужно опасаться. Они множатся, растут как сорняки. Сначала мечтаешь о теплых тапочках, а потом оглянуться не успеешь, как и о другом.

— Например?

— О настоящей ванне с горячей водой и двумя полотенцами. Ну вот, пожалуйста, — она повернулась к Куинну, — что я вам говорила? Мне уже нужны два полотенца, хотя и одного достаточно. Нет, правду говорят, что человек не бывает доволен тем, что у него есть. Если бы я искупалась в горячей ванне, то захотела бы это повторить, а потом стала бы требовать горячую ванну каждую неделю или даже каждый день. А если все в Башне последуют моему примеру? Что же это, мы все будем целыми днями лежать в горячих ваннах, а скот пусть голодает и огород покрывается сорняками? Нет, мистер Куинн, если бы вы мне сию минуту предложили горячую ванну, я бы отказалась.

Куинн хотел заметить, что не имеет привычки предлагать горячие ванны незнакомым женщинам, но воздержался, боясь обидеть Сестру Благодать. Она была настроена так серьезно и воинственно, будто спорила с самим дьяволом.

— Вы слышали о таком месте — Чикото? Это маленький город, примерно в ста милях отсюда, — сказала она, помолчав.

— Да, Сестра.

— Я хочу, чтобы вы отправились туда и разыскали человека по имени Патрик О'Горман.

— Старый друг? Родственник?

Она сделала вид, что не слышит.

— У меня есть сто двадцать долларов.

— Это же целая шеренга махровых розовых тапочек, Сестра!

Она вновь оставила его слова без внимания.

— Возможно, это будет совсем нетрудно сделать.

— Допустим, я найду О'Гормана. Что дальше? Передать ему что-нибудь? Поздравить с Четвертым июля?

— Нет, просто возвращайтесь сюда и расскажите мне все, что узнаете. Но только мне, и никому больше.