"Как на наши именины..." - [9]

— Я ведь тебе говорила! Я предупреждала, умоляла: вплотную придвинь к кладовке… Чёрт с ней, с этой кладовкой, без неё обошлись бы… Так не послушался! Ни разу в жизни меня не послушал! — заплакала мама.

— Успоко-о-ойся, пожалуйста…— папа сам старался говорить спокойно.— Ты звонила бабушке?

— Звонила! Но когда ещё приедет! За это время они всю квартиру в щепки разнесут! Или сожгут!

— Что они — дурни, что ли?

И всё-таки гроза миновала. Толя первый почувствовал это и сел в кроватке. Зевнул, потянулся — и вылез помогать собирать книги.

— Тридцать шесть и пять,— вынул Коля градусник из-под руки.— Нормальная…

— Ну, то я уже пойду. Оставайтесь все живы и здоровы! — ласково попрощалась Танька.

Толя вышел за ней — проводить немного, за ним — папа.

— Можно, я буду приходить к вам рыбок и хомяка смотреть? — Танька была вежливая до невозможности.

— Можно, можно.

В спальне звенели осколки. Это мама взяла себя в руки, а потом взялась за щётку, начала выгребать из-под кроватей стекляшки.

АКРОБАТ В БУТЫЛКЕ

Вчера, когда всё подмели, убрали, почистили пол пылесосом, рассортировали, протёрли и опять расставили по полкам книги (без стёкол полки!), поискали хомяка. Передвинули в кухне и в ванной все вещи, заглянули во все закоулки, проверили хорошенько обе комнаты — а вдруг перебрался туда? — нигде Гаврика не нашли. Толя поплакал, да так и спать лёг.

— Ого! — воскликнула утром мама и позвала к себе папу.— Видал? — указала на ящик со свёклой и морковью.

И свёкла, и морковь были изгрызены. Значит, хомяк всё-таки в кухне? Тогда где? Не мог же он залезть под пол — нет в полу щелей.

Опять обшарили все — нету!

— Вот приобрели игрушку! — разозлилась мама.— Только и будем по целым дням искать.

Вдруг послышался под плитой тихий шорох и царапанье. Наклонилась мама, начала переставлять каждую бутылку и пустую банку отдельно… Аг-га! Вот он где — в бутылке из-под кефира. Мокрый, всклокоченный и такой маленький, худенький… А какой уставший, измученный! И так виновато смотрит сквозь бутылку на маму!

— Ну и дурень! Свет не видал такого дурня! Сам себя наказал. Небось, всю ночь скрёбся в бутылке? Оголодал? — Папа вытряс Гаврика на ладонь, просушил мягкой тряпочкой, подышал на него тёплым, подержал в руках. Потом дал кусочек варёной вчерашней картошки — хомяк мгновенно упрятал её за щёку. Опустил Гаврика в банку. Хомяк подёргал зубами свой носок-гнёздышко, забрался туда.

Как только ребята проснулись, папа рассказал им о хомяковых приключениях. Толя и Коля сразу попадали на коленки перед банкой и зашептали, заглядывая в неё: «Хомячок… Гаврик… Гаврюшка… Маленький…»

— Как он мог туда попасть? Зачем ему было взбираться на бутылки? И как он смог вскарабкаться на них, на такие гладкие? — рассуждал папа за завтраком.

— Дай детям поесть спокойно,— сказала мама.

Но папа не выдержал, не допил даже чая, а стал возле плиты на колени, заглянул снизу.

— Он забрался в ящик со свёклой, с ящика на пол-литровую баночку, с пол-литровой на литровую, с нее — на бутылку. Балансировал, Как акробат-канатоходец… — докладывал папа.— В плите дырочки снизу есть, воздух по ним поступает в духовку. Вот его и прельстили эти норки… Надо обязательно проверить духовку!

Все столпились возле плиты, а мама открыла дверцу и вынула из духовки сковородки и формы, зажгла спичку, а потом и бумажку, чтоб лучше и дольше светила.

— Ай-яй-яй, вот это назапасил… Вот это натаскал! — мама выгребла кучки мелко нагрызенной свёклы и моркови, сухие хлебные крошки и корки, яблочные зёрнышки и усохшие огрызки яблок, семечки подсолнуха. Из другого угла вынула комок шерсти, ниток, ваты, газетные клочья.

— Холодно от железа в бок, вот он и делал себе постельку. Хорошо, хоть не зажгли духовку. Вот было бы тогда! — покачал головой папа.

Ребята в ужасе переглянулись: в какой капкан мог попасть хомяк!

И сразу захотелось посмотреть на него. Отвернул Толя потихоньку краешек носка… Гаврик спал под ним на голой газете. Лёг на бочок, свернулся полубаранкой… Спал мёртвым сном! А в лапке держал, как ребёнок пирожок, недоеденное пшеничное зёрнышко.

— Натрудился за ночь… И намучился в бутылке… Сразу видно, что ночное животное. И любит запасы делать. Ни сна, ни отдыха себе не позволяет, пока запас не заготовит.

Сказал это папа и вдруг ахнул:

— У меня где-то в плаще сухой корм для рыбок! Совсем забыл…

С пакетиком «сушёных микробов» и «циклопов с ножками» пошли в спальню к аквариуму. Папа взял этого добра, бросил на воду. Корм был похож на серую труху.

Рыбки всплывали наверх, хватали циклопов, быстро-быстро шевелили губами. Чудеса, выходит, что рыбы тоже жуют?! А у молли рот большой, нижняя губа откидывается вниз, как подъёмный мост в рыцарском замке. Видели Толя и Коля такие мосты в кино.

А какие улитки хитрущие! Не ловили по одной соринке, а приползли по стенке к самой поверхности воды, свернули из своих подошв воронки и давай в них засасывать всё, что плавает. Держались за стекло самым краешком подошвы, тем, что снизу. Присмотрелись Толя и Коля — а подошва-то не совсем и гладкая! По ней волнами идут от края вниз, шевелятся мягкие, еле заметные сосочки-отросточки, они и стягивают водную плёнку. Циклопы попадают на дно воронки, соберётся комок — и улитка продвигает его дальше под ногу, освобождает место для новой добычи. То одна, то другая прекращали фильтрование, разворачивали воронку. Из катушки высовывалась рогатая головка с глазками-булавками, сгибалась под ногу к самому корму. Хвать-хвать, чмок-чмок — даже поблёскивало что-то жёлтое во рту — может, зубы? Всё съедено, голова отклоняется, прячется в катушку, опять из подошвы сворачивается воронка-ловушка. Чудеса, да и только!