Как мы умираем - [74]

К сожалению, молока нет.

Он сел на кухонный табурет у ног Марион и, постоянно вытирая слюну салфетками, писал ей сообщения на листах из блокнота. Он раздражался, когда слюна капала на блокнот, вырывал и выбрасывал эти листы, начиная заново, что занимало вдвое больше времени. Боб объяснил, что его рот и щека постоянно болят, что он все меньше может проглатывать болеутоляющие и что кот — центр его существования.

Кот попал в квартиру Боба примерно год назад, будучи загнанным местной собакой. К тому моменту ему было около полугода. Боб только что окончил курс лучевой терапии опухоли ротовой полости и чувствовал себя слишком изнуренным, чтобы ходить в магазин, готовить или есть. Но появление котенка в доме все изменило: мужчина вставал рано утром, чтобы выпустить его на улицу, ходил в супермаркет за кошачьей едой (потакая привередливому вкусу питомца на самые дорогие продукты), нашел среди своей коллекции вещей одеяло и сделал из него подстилку для кота. Скудный бюджет предполагал маленькие порции еды для капризного питомца, поэтому весь день он терся о ноги хозяина и мурчал, чтобы получить немного лакомства. У Боба никогда не было такой компании и такой любви.

Проблемами, которые хотела обсудить Марион на собрании, были боль Боба и его кот. Бобу было необходимо стационарное лечение, но он не соглашался лечь в больницу, потому что у него не было семьи, друзей или соседей, которым он мог бы доверить усатого друга. Сама Марион была кошатницей, частично поэтому Боб впустил ее в квартиру. Ее коты не приняли бы нового котенка, но она готова была одолжить мне все, что было необходимо для передержки маленького котика на пару недель, пока они... Минутку! Я? Я не люблю котов! От первого знакомства с кошачьими у меня до сих пор остались шрамы на теле и душе. Никогда!

Глаза Марион наполнились слезами.

— Он в полоску, с белыми лапками. Он очень маленький, потому что Боб не позволяет ему много есть. И у него самая сладкая мордашка...

Она растопыривает пальцы на манер усов.

— Он тебе понравится.

Марион не понимает ответа «Нет».

В этот же вечер я пытаюсь выбрать наиболее подходящий момент, чтобы объявить мужу, что мы берем физически отсталого кота на две недели передержки. Как и ожидалось, новостям не слишком рады. В отличие от меня, муж любит кошек, он вырос с ними. Не можем же мы запереть животное дома, пока весь день проводим на работе, протестует он. О чем я только думала? Это определенно «Нет».

Марион привозит кота следующим утром перед работой. Она дает переноску с котом в руки моему мужу, который, будучи непреклонным, как скала, тем не менее может определить обстоятельства непреодолимой силы, когда встречается с ними. Игра окончена.

Бобу выделяют кровать в четырехместной палате, и Марион утверждает, что он выглядит восхитительно после того, как принял роскошную ванну (он отказался от помощи медсестер). Ему выдали две пары пижам, одну из которых он с радостью надел, потому что все его пижамы испачканы слюной (и заросли грязью). Он позволяет уборщице хосписа постирать их. Боб доверяет ключ от своей квартиры только Марион, когда просит принести его одежду и кошачьи лакомства, чтобы я могла положить их возле кошачьей подстилки и когтеточки. Два дня спустя Марион привозит одежду в своих чемоданах, и Боб радостно заключает, что никогда не видел ее такой чистой и отутюженной... Обладая золотым сердцем, Марион уже размышляет над тем, как помочь ему с квартирой.

Тем временем привычный распорядок нашего утра резко меняется. Зверь проглатывает огромный завтрак на кухне, после чего беснуется на протяжении получаса, прежде чем я могу поймать его и посадить в переноску. Всякий раз он выбирает новое место, чтобы пометить его зловонным запахом мочи, а каждый вечер мы играем в «найди кошачий помет», следуя едким подсказкам. Я не удивлена тому, что в квартире Боба стоит такой «аромат».

Каждое утро я привожу кота Бобу. Выпрямив хвост стрелой, он обнюхивает каждый угол палаты, запрыгивает на кровать Боба, сворачивается клубком у его подушки и мурчит.

Боб был идеальным пациентом — вежливым и благодарным. Разговор с ним требовал много времени из-за сочетания его привередливого отношения к бумаге для записок и медленного сосредоточенного выписывания букв каллиграфическим почерком. Он был готов попробовать различные болеутоляющие, которые вводились с помощью инъекций, чтобы больше не глотать таблетки. Как только его боли уменьшились, он начал прогуливаться по хоспису (кот на руке, шприц-пистолет в кармане), но быстро уставал. Он скучал по своей квартире и личному пространству, так что две недели спустя готов был ехать домой. Пришло время поговорить с Бобом и запланировать его выписку.

Я сидела у его постели, когда кот прыгнул мне на колено, улегся и начал урчать.

Вы ему нравитесь, — написал Боб в блокноте. Почему-то мне это было приятно слышать, и мурлыканье кота отдавалось дрожащим теплом по всему телу. Вы дали ему настоящий дом, — написал Боб. Я улыбнулась.

— Мы тоже были рады, — сказала я и в тот же момент поняла, что не вру. Коту определили лоток (интервенция мужа), а его мурлыканье, когда он пил молоко, было чем-то восхитительным. Одним махом лапой он удвоил домашние запасы молока.