Как игрушки пошли учиться - [23]
Откашлявшись, я шагнул вперед и сказал:
— Эх, ублажили сказкой старика. Разрешите представиться: домовой этой развалины.
Перепачканный пылью и паутиной, я, должно быть, и вправду смахивал на домового. Шутка моя произвела эффект сильный и неожиданный.
— Ма-а-ма-а! — отчаянно заверещала девочка, так хотевшая послушать о привидениях.
— Полундра! — крикнул Владик.
В ту же секунду по крыше над моей головой прогрохотали бегущие ноги, и все стихло.
Я вышел на середину чердака и вылез через пролом на крышу. С этой позиции были прекрасно видны окрестности. Они были пустынны. Только торопливые следы на снегу указывали направление, в котором удрала компания. Пока я слезал, приводил в порядок пальто и шляпу, прошло столько времени, что ребят не отыскала бы уже и лучшая ищейка.
Пришлось мне наведаться к Владику еще раз.
ПОЧТИ ТРАГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ... О МЫЛЬНЫХ ПУЗЫРЯХ
Во дворе кипел первый весенний футбол. Пальто, сумки, шапки были кучей свалены на лавке у стены, от игроков валил пар.
Владик стоял на ящике и пытался судить встречу. Лицо его горело, к потному лбу прилипли спутанные волосы. Легко было догадаться, что он только что выбыл из игры: правый ботинок после «смертельного» удара по воротам разинул рот и «запросил каши».
Мальчишки суматошно метались по двору, очередной гол, как говорят спортивные комментаторы, «назревал». Но вот в острой схватке ноги защитников и форвардов так перепутались, что у ворот мгновенно выросла куча мала. Судейский свисток поперхнулся и иссяк.
— Пенальти!! — отчаянно завопил судья. Но его никто не слушал. Выкатившийся из-под кучи мяч классическим ударом в падении был довольно точно направлен в окна первого этажа, но, к счастью, попал в простенок и отскочил. Тотчас вновь залился судейский свисток.
— Вне игры!! — тщетно взывал Владик.— Вбрасывание!!!
Но на него не обращали внимания. Мяч перелетел через двор и, задев контейнер для мусора, вкатился в ворота.
— Четырнадцать — двенадцать,— ни к кому не обращаясь, произнес судья. Он слез со своего возвышенного, но — увы! — бесполезного поста, надел пальто и, хромая, побрел прочь.
— Владик! — окликнул я.
— Вот народ! — словно продолжая прерванный разговор, обернулся ко мне Владик.— Зачем тогда вообще в футбол играть! Вы же видели — чистая подножка!
— Было,— согласился я.— А за ботинки-то влетит...
— Еще как! — с лихостью осужденного отозвался Владик.— Отец — ничего, он сам такой был, а мама... Она ботинки совсем недавно купила.
— Да-а... Когда-то я тоже немало обуви тут профутболил. Дело наше такое — куда денешься?
— А кем играли?
— Кем попало, но больше — в воротах.
— Значит, в штаб это вы приходили?.. — помолчав, сказал Владик.— Я потом догадался.
— Уж так вышло. Сперва я хотел окликнуть тебя, но, понимаешь, очень уж интересно было послушать.
— Интересно? Вам? — Владик покосился на меня, не шучу ли.— Вы же про все водяные дела лучше меня знаете.
— Гм... Видишь ли, взрослые довольно скверно устроены — может, они и вправду знают все на свете, только совсем по-другому. Порой для нас даже очень сложное — просто, но вот самое главное — удивительность — пропадает.
— Удивительность? — Владик остановился, наморщил лоб, пошевелил толстыми губами и тяжело вздохнул: — Вчера стоял за хлебом, и вдруг в самое ухо: «Ау, проснись, мальчик!» А я и не спал, я задумался: «Что если космонавт в космосе заблудится? Лечу — и ни Земли, ни Солнца...»
В классе тоже: сижу слушаю и вдруг нечаянно оказываюсь где-то в горах или иду по незнакомому городу. Вызовут — «Чудобыльский!» Я встаю и хлопаю глазами. Ну, все, конечно, смеются.
Меня вообще считают каким-то непутевым. А мне скучно жить обыкновенно. Ну не хочу я делать электрогитару, копить на проигрыватель, говорить просто так и думать о разных пустяках... Иногда мне кажется, что я вот-вот откуда-то вынырну. Насовсем вынырну. И все станет просто и спокойно. Может, это и к лучшему.
— Знаешь, лучше будь таким, как есть, не торопись выныривать.
— А вы разве знаете, из чего?
— Кажется, догадываюсь. Это когда видишь на старой, облупленной стене то корабль, застигнутый бурей, то битву конников... А потом снова глянешь — стена и стена. Так?
Владик повернулся ко мне, рот его был приоткрыт, а глаза... Я впервые увидел его глаза — то есть я видел их и раньше, но только теперь заметил, как они могут изменять все его лицо. Глаза словно бы распахнулись, потемнели, и не стало пухлых щек, широкого носа картофелинкой, теперь, наконец, передо мной был тот непонятный, удивительный маленький человечек, который был «на ты» с чудесами и умел сочинять сказки.
— Я... я все такое еще и на обоях вижу. То море, то сражение, то лес,— растерянно и радостно сказал Владик.— Я сначала зажмуриваюсь и рассказываю себе, что вчера видел, потом смотрю — и все оживает. Даже такое замечаю, чего раньше не углядел. А на стене, что перед моим окном, я ведь тоже видел корабль. Он почти скрылся в волнах, мачты сломаны, парусов уже нет — ураганом сорвало...
— Мачты сломаны. Но парусов, по-моему, там вообще не могло быть.— припомнил я.— Корабль-то с трубой, а из трубы — дым.
— Точно! — воскликнул Владик.— Вы что, мою стенку видели?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.