Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [77]

Именно поэтому все высказывания, намеки и обещания Гитлера в последние полтора года перед 30 января 1933 г. имели целью устранить эти опасения. Но такую нелегкую задачу уже нельзя было решить методами традиционной буржуазной политики. Во-первых, чтобы удержать за собой массы и сохранить свое влияние на них, Гитлеру постоянно приходилось для социально-политического обмана их повторять такие положения, которые частично давали пищу для недоверия скептически настроенным крупным промышленникам. Во-вторых, он нуждался в поддержке со стороны старых правых политиков, которые при «легальном» пути были нужны ему в качестве стремянных и помощников. Без их содействия все еще ориентировавшиеся на традиционных реакционеров владельцы концернов не были готовы дать Гитлеру «зеленый свет». А это означало: ни к чему не обязывающей болтовней убедить руководителей старых правых партий в том, что они и при нацистском правительстве сохранят свои позиции и возможности политического действия.

Однако убедить их в этом было делом сложным, ибо опытные в интригах, с завистливым недоброжелательством относившиеся к коричневому выскочке вельможи из старых правых партий ни на йоту не доверяли Гитлеру. А потому все усилия по сколачиванию правого блока постоянно наталкивались на взаимные подозрения, приводили к возмущению и опровержениям обманутых или чующих обман обманщиков. Но поскольку при тогдашнем соотношении сил ни одна правая партия, не рискуя исчезнуть с политической сцены, не могла обойтись без соглашения с нацистами, все проявления недоверия, упреки и апеллирующие к «морали» обвинения в конце концов обволакивались заверениями в «верности национальному делу».

Несмотря на двойственную позицию в отношении других реакционных партий и союзов, Гитлер во время пресловутой поездки по Германии на «мерседесе» в конечном счете решил сделать первый шаг к созданию правого блока. 9 июля 1931 г. он встретился с руководителями Немецкой национальной народной партии, Народной партии, «Стального шлема» и «Пангерманского союза». Было подписано коммюнике, в котором провозглашалось начало совместной «решительной борьбы за низвержение нынешней системы», т. е. объявлялась война Веймарской буржуазно-демократической республике. Отныне пока еще непрочный блок правых партий и союзов стал именовать себя «национальной оппозицией».

Второй, более важный шаг к собиранию и сплочению всех фашистских сил был сделан через три месяца — 11 и 12 октября — в брауншвейгском курортном городке Бад-Гарцбург под эгидой правительства этой земли, состоявшего из представителей партии немецких националистов и НСДАП.

Для обсуждения совместной программы и проведения затем крупного митинга и парада там собралась верхушка тех, кто словом и делом выступал против республики или же стоял за спиной ее врагов в качестве вдохновителей и кредиторов. Наряду с Гитлером, Фриком и некоторыми их сообщниками сюда прибыли Гугенберг и вся партийная верхушка НННП, руководители «Стального шлема» Зельдте и Дюстерберг, почти весь президиум «Ландбунда» (граф фон Калькрёйт, барон фон Гайль, фон Вангенхайм, фон Зибель и фон Мюнххаузен), пангерманская элита (Класс, барон фон Фитингхоф-Шеель, князь Зальм-Хор-стмар и граф фон Брокдорф), гогенцоллернские принцы Айтель Фридрих и Август Вильгельм, принц цу Шаум-бург-Липпе; один из организаторов и в свое время военный руководитель капповского путча — генерал в отставке барон фон Лютвиц, а также еще 14 отставных генералов и адмиралов (в том числе подписавшие вышеупомянутое письмо Гинденбургу фон дер Гольц и бывший командующий рейхсвером фон Сект).

К ним присоединились видные крупные промышленники и банкиры, в частности Тиссен и Шахт, фон Штаусс, Пёнсген, Бранди и Равене, директора крупнейшей германской верфи Гок и Блом, генеральные директора Кри-гер (калийный концерн «Винтерсхаль») и Миддендорф («Дойче эрдольгезелынафт»), директора металлургических и горнопромышленных комбинатов Готштайн и Квебир, владелец хемницких станкостроительных заводов Райнэккер, связанный с различными транснациональными кредитными учреждениями Вильгельм Реген-данц, его коллега Якоб Лубарш, а также управляющие различными промышленными объединениями (например, так называемым «Лангнамферайном» — Макс Шленкер и Союзом северо- и западногерманских представителей хозяйства — Мартин Зогемейер).

Гарцбургская встреча состоялась через неделю после преобразования кабинета Брюнинга и через день после уже упоминавшейся аудиенции, данной Гитлеру Гинден-бургом. Произведенное с большим трудом переформирование правительства ясно показало, что Брюнинг, все больше терявший доверие могущественнейших капитанов хозяйства, не мог создать тот правый кабинет, которого требовала вся крупная буржуазия и которого страстно желал Гинденбург. Иначе говоря, ему предстояло расстаться с канцлерским креслом. Прием Гитлера в президентском дворце должен был послужить канцлеру дополнительным явным намеком на то, кто будет иметь решающий голос при формировании следующего правительства и, возможно, станет его главой.

Таким образом, гарцбургская встреча проходила под счастливой для фашизма звездой, ведь из этого совещания, этого смотра контрреволюционных сил, нацисты извлекли выгоду гораздо большую, чем все остальные. Важное значение имело для них прежде всего то, что с принятием в Гарцбурге подписанного многочисленными представителями аристократии документа