Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [72]

рабочих организаций, на рабочие кварталы, «красные» поселки и садовые товарищества.

Высказанное Эрнстом Тельманом сразу же после сентябрьских выборов предостережение: «…после своей победы на выборах фашисты развернут против миллионов немецких трудящихся еще более жестокую внепарламентскую борьбу»⁷⁴ — оправдалось самым горьким образом. В 1931 г. по всей Германии не было почти ни одного города, ни одной деревни, где бы натравленные Гитлером и его сатрапами команды фашистских погромщиков и убийц не творили свое черное дело. Контрреволюционное насилие, применявшееся прежде в кульминационные моменты политических схваток, теперь стало повседневным и обычным оружием классовой борьбы буржуазии. «Только с появлением вашей партии в политической борьбе, — бросил Вильгельм Пик фашистам в 1932 г., выступая в прусском ландтаге, — начались массовые убийства революционных рабочих» ⁷⁵.

Мужественно и самоотверженно давали отпор фашистским нападениям коммунисты, члены запрещенного Союза красных фронтовиков, вновь созданного Боевого союза против фашизма, Коммунистического союза молодежи Германии и других революционных организаций, а также члены возглавлявшегося социал-демократами «Рейхсбаннера»[18], Союза социалистической рабочей молодежи, реформистских рабочих спортивных союзов, профсоюзов и т. п. Все чаще коммунисты и социал-демократы, красные фронтовики и рейхсбаннеровцы объединялись для совместных оборонительных действий против фашистских нападений. Во многих случаях они приходили друг другу на помощь. Зачастую это приводило к договоренностям на местном уровне. Так возникали отряды пролетарской самообороны и комитеты борьбы, члены которых принадлежали к обеим рабочим партиям.

Но эти начальные успехи пролетарского единства действий в совместной антифашистской борьбе были поставлены под угрозу антикоммунистической и по сути своей буржуазной политикой руководства СДПГ. Оно исключало из партии тех социал-демократов, которые приходили на помощь коммунистам или договаривались с ними о совместных действиях. Социал-демократическая пресса еще более злобно травила коммунистов, ставила их на одну доску с фашистскими громилами и даже выдвинула абсурдный тезис об угрозе республике «слева и справа».

На взаимоотношениях между боровшимися против фашизма плечом к плечу социал-демократами и коммунистами отрицательно сказывалось и то, что подчиненная социал-демократам и возглавлявшаяся социал-демократическими чинами полиция многих земель (в том числе и Пруссии) жестоко подавляла все коммунистические инициативы по собиранию антифашистских сил, разгоняла дубинками революционные демонстрации протеста против нацистского террора. В то же время она щадила фашистских бандитов, потворствовала им и, более того, не раз принимала в уличных побоищах их сторону против революционных сил. В 1930 г. нацистами были убиты 41 и полицией — 36 рабочих. Примерно такое же количественное соотношение между нацистскими и полицейскими жертвами сохранялось и в 1931 и 1932 гг., когда в оборонительной борьбе против фашизма погибли в общей сложности 114 и 219 рабочих. Естественным следствием этого явилось озлобление коммунистов против правого социал-демократического руководства, а также рост неуверенности среди рейхсбаннеровцев.

Глава пятая С попутным ветром монополий — в решающее наступление

Итак, события принимают все более опасный оборот. После того как уже на выборах в Бременский городской парламент (бюргершафт) 30 ноября 1930 г. число голосов, поданных за нацистскую партию, увеличилось вдвое по сравнению с сентябрьскими выборами 1930 г. в рейхстаг, ей удалось добиться в 1931 г. новых значительных успехов в ряде крупных городов и земель. Например, в Ольденбурге и Гессене НСДАП получила 37 % всех голосов и стала сильнейшей партией в их ландтагах. Стремительно возрастала и численность нацистской партии: в 1928 г. она насчитывала около 100 тыс., к концу 1931 г, — почти 390 тыс., а в начале 1932 г. — уже 800 тыс. членов.

Благодаря этому Гитлер мог еще быстрее и беспощаднее разделываться с возникавшими то здесь, то там конкурентными или оппозиционными настроениями в самой нацистской партии. Однако поскольку фашистское движение находилось на подъеме, питательная почва для таких настроений была весьма ограниченной. Все фашистские вожаки второго «гарнитура», являвшиеся в той или иной мере потенциальными соперниками нацистского главаря (порой их поощряли отдельные крупные капиталисты, дабы через них оказывать влияние на руководство НСДАП), теперь стали убеждаться, что реальных шансов вытеснить Гитлера у них в общем-то нет. Напротив, используя личность Гитлера и раздуваемый культ этой личности, они старались теперь укрепить собственные позиции власти, а также обеспечить интересы стоящих за их спиной могущественных покровителей-капиталистов. Возникавшие на этой почве конфликты и внутрипартийные распри, как правило, не могли поколебать притязаний Гитлера на фюрерство и его единовластия в НСДАП. Среди ближайшей свиты нацистского главаря они возникали главным образом по тактическим вопросам, а также в борьбе за влияние на «фюрера».