Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [57]

За этими требованиями, которые уже через несколько дней были дополнены рекомендацией издавать чрезвычайные правительственные декреты (распоряжения), последовали дела. Всего через три недели после опубликования памятной записки тесно связанный с кружными банками президент Рейхсбанка Яльмар Шахт заставил уйти в отставку министра финансов социал-демократа Рудольфа Гильфердинга, несмотря на то что тот сумел провести несколько выгодных монополиям налоговых законов. Однако владельцы концернов посчитали это недостаточным. Его преемник Пауль Мольденхауэр из партии крупных промышленников — Немецкой народной партии через три месяца, когда встал вопрос об определении доли предпринимателей в финансировании страхования по безработице, обеспечил падение коалиционного кабинета правого социал-демократа Германа Мюллера.

Занявший пост рейхсканцлера представитель партии Центра Генрих Брюнинг, назначение которого было при помощи различных интриг подготовлено и командованием рейхсвера, вступил в свою должность с явным намерением поставить себя над рейхстагом. Он положил начало периоду так называемых президиальных кабинетов: теперь правительство вопреки смыслу и букве республиканской конституции уже не нуждалось в доверии парламента, а опиралось на авторитет рейхспрезидента, а говоря конкретно, на толкование прерогатив власти бывшим кайзеровским генерал-фельдмаршалом Гинденбургом.

Полтора года спустя выражавшая взгляды крупного капитала «Дойче альгемайне цайтунг», ретроспективно оценивая деятельность Брюнинга, писала: она означала «предвестие национальной диктатуры» и «приучила народ к диктатуре»¹⁷. Еще откровеннее выразился тогда же один из представителей крупных банков в письме главному редактору той же газеты: «Мы уже два года были едины во мнении, что задача правительства Брюнинга — привлечь правых к ответственному участию в правительстве и что особенно необходимо будет использовать для осуществления государственной власти национал-социалистское движение»¹⁸.

Брюнинг втайне преследовал цель восстановить монархию Гогенцоллернов. Однако об этом стало известно лишь 40 лет спустя из мемуаров самого экс-канцлера, которые он предусмотрительно завещал опубликовать только после его смерти. Но уже и тогда он не делал секрета из того, что стремится к ликвидации парламентских завоеваний и пересмотру итогов мировой войны. Действуя в интересах монополистического капитала, он считал, что сможет достигнуть этих целей на волне мирового экономического кризиса. «Эту болезнь, — писал он в воспоминаниях, — мы могли превратить в наше оружие»¹⁹. И далее: следует превентивно «вооружить Германию так, чтобы она смогла выдержать любое давление извне и к тому же оказалась в состоянии со своей стороны в любой момент использовать мировой кризис для оказания при его помощи своего давления на все остальные державы»²⁰.

За этими слегка завуалированными, однако недвусмысленными высказываниями скрывалась агрессивная цель, представлявшая этап на пролагаемом нацистами пути к мировому господству. Поэтому вполне логично, что Брюнинг (несмотря на свой иезуитский образ мыслей, не совпадавший по форме с разбойничьими методами нацистов, и на все свое презрение к базарному выскочке Гитлеру) вскоре предложил нацистскому главарю начать игру краплеными картами как в области внутренней, так и внешней политики.

Поскольку нацисты постоянно метали громы и молнии против Центра как «партии [веймарской] системы» и потому не могли безоговорочно поддержать рейхсканцлера, Брюнинг во время одной беседы предложил Гитлеру для начала путем «более резкой внешнеполитической оппозиции со стороны НСДАП» содействовать давлению на державы-победительницы. Во второй фазе своей политики, которая должна была включать «реформу конституции» (а говоря яснее, уничтожение республики), он, по его уверению, хотел «идти вместе» с правыми, т. е. в первую очередь с нацистами²¹. Позже, уже к_ концу своего канцлерства, Брюнинг уточнил эту мысль: добившись ощутимых внешнеполитических успехов (т. е. отмены ограничений вооружения Германии), он будет готов уйти в отставку и передать власть Гугенбергу пли Гитлеру²².

Однако Гитлер нс посчитал нужным пойти на предложение клерикального канцлера: это ослабило бы притягательность нацистской пропаганды, провозглашавшей «всё или ничего». Поскольку курс Брюнинга на «приучение к диктатуре» так или иначе благоприятствовал фашизму, НСДАП могла без всякого риска для себя демонстрировать бескомпромиссную враждебность к «канцлеру системы» и изображать себя смертельным политическим врагом Брюнинга. Разыгрывая эту роль, она вместе с большинством партий рейхстага проголосовала против правительства, когда СДПГ, желавшая сохранить свой авторитет в глазах избирателей, 18 июля 1930 г. внесла предложение об отмене первого чрезвычайного распоряжения канцлера Брюнинга о повышении налогов, затрагивавшего широкие массы населения, и о сокращении пособий безработным.

Однако канцлер Центра своим чрезвычайным распоряжением преследовал и цель поставить рейхстаг на место. Потому он, не долго думая, сразу же после голосования, означавшего его поражение, распустил непослушный парламент, хотя приходилось считаться с тем, что в следующем составе рейхстага нацисты значительно усилят свои позиции.