Как Бабы-Яги сказку спасали - [3]
— Может, ещё случится в нашем лесу сказка? — задумчиво сказала средняя и накрыла сестру одеялом в цветастых заплатах.
— Нет, сестрица, лес уж не тот. Вот давеча ходила по лесу, подхожу к реке, а она белая, как молоко, а берег склизкий такой, ну прямо кисель…
— Так это же Молочная река — Кисельные берега.
Старшая Баба-Яга подскочила на печи:
— Нечисть ты нецивилизованная! Там везде трубы торчат, а из них какая-то гадость в речку льётся, и дух тяжёлый идёт. Всю речку испоганили!
В гневе она была страшна, и средняя сестра решила поменять тему беседы.
— А где наша младшенькая? — заискивающе пролепетала она. — Уж выпь три раза проорала, а её всё нет. Может быть, она отыскала что-нибудь сказочное?
Старшая даже позеленела от злости.
— Да что она отыщет в этаком-то лесу?!
— А может, она в соседний лес пошла?
— Была я там! — проскрежетала старшая. — Выхожу на опушку, вдруг что-то как загудит, как засвистит, аж деревья согнулись. Вижу — Соловей-разбойник…
— С кем-то силой меряется, кому-то голадриков нашвыривает? — с надеждой спросила средняя.
— Если бы… Сидит, бедолага, на пеньке, как будто это ему голадриков нашвыряли, и с тоской на самолёты смотрит.
— На ковры-самолёты?
Глупость средней Бабы-Яги начинала не на шутку раздражать старшую.
— Да ну тебя! У них всё пораздельно. Ковры в горницах висят, а самолёты на опушке стоят. И опушку нашу они в ерадром переназвали.
— А что там Соловушка делает?
— Какой Соловушка?
— Ну наш, разбойник. Чего он свистит-то там?
У старшей Бабы-Яги на нервной почве стал глаз дёргаться.
— Да это самолёты свистят! А Соловушка сидит на пеньке, смотрит на них и плачет вот такими слезами! Эх, пропал сказочный лес!
— Плачет… а ведь какой весёлый был! Пойду за водой схожу.
— Сходи, сходи, — старшая повернулась к стене и закончила уже тихо, — надоела до зла-горя…
Средняя взяла вёдра и направилась к выходу. Но тут дверь с треском распахнулась, сильно ударив её по лбу. Она с криком отлетела в угол, потирая на лбу новую шишку, вёдра загрохотали по полу. Старшая Баба-Яга свалилась с печи. В дверях стояла младшая Баба-Яга. Лицо её сияло.
— Тоскуете, коряги старые? А я нашла в нашем лесу кое-что сказочное…
Глава третья. Скоро сказка сказывается
Младшая Баба-Яга стояла на пороге избушки и улыбалась во всё лицо. В душе она была романтиком. Любила уходить в лес и слушать, о чём щебечут птицы. Любила собирать цветы и лекарственные травы. Больше всего на свете она хотела, чтобы в их лесу снова произошла сказочная история, и поэтому целыми днями бродила в поисках чего-нибудь сказочного.
— Тоскуете, коряги старые? — повторила она.
— А как не тосковать-то? Совсем от безделья очумели, — сказала старшая, с трудом поднимаясь. — Некуда в ступе слетать, некого на Кощея натравить…
— Никто избушку к лесу задом не повернёт! — подхватила средняя сестра, прикладывая к шишке ржавое ведро.
— Так что же ты такое нашла? — нетерпеливо спросила старшая.
— Погодите, дайте отдышаться.
Младшая села на лавку и начала свой рассказ:
— Дело было так. Вышла я из избушки рано утром. Пошла подальше в лес, чтобы храпа вашего не слышать. Трава росой переливается! У речки ивушки плакучие перешептываются! Где-то вдалеке дятлы перестукиваются…
— Опять завела свою поезию! Ты покороче можешь? — сердито спросила старшая.
— Могу… На чём я остановилась?
— На дятлах, — напомнила средняя сестра.
— На каких дятлах?
— Которые перестукиваются!
— С кем перестукиваются? — Младшая явно потеряла нить рассказа.
— Не знаю я, с кем они перестукиваются! — вспылила старшая. — Ты про дело рассказывай!
— Про какое дело?
— Что ты нашла сказочное?!
— Так вот я и говорю. — Младшая поудобней устроилась на лавке. — Дело было так. Иду это я по лесу. Тишина кругом, только где-то вдалеке вкрадчиво дятлы перестукиваются.
— Хватит про дятлов! — заорала старшая. — Ты рассказывай про то, что нашла, а не про дятлов!
— Про каких дятлов? — искренно удивилась младшая.
Старшая Баба-Яга с криком забегала по избе, позабыв про больную ногу.
— Которые перестукиваются!
— Знаешь что! — обиделась младшая. — Если ты будешь тут бегать и орать, то я вообще ничего рассказывать не буду.
Старшая, пытаясь успокоиться, уселась на печку. Младшая подсела рядышком и невинно спросила:
— На чём я остановилась?
Старшая сестра начала задыхаться от злости. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы не средняя.
Она подбежала к сёстрам, уселась между ними и шёпотом произнесла:
— Ты остановилась на дятлах.
— Так вот, — невозмутимо продолжала младшая. — Пошла я на их дивный перестук, вдруг обо что-то споткнулась и упала. Я поднялась, от росы утренней отряхнулась, посмотрела, а это… это… Я такого никогда не видала. Это…
— Ну что? Не томи! — заёрзали сестрицы.
— Это… червяк!
Старшая аж позеленела.
— Ты что, издеваешься?!
— Да погоди ты! Дальше слушай! Червяк длинный такой, что ни головы, ни хвоста не видать. А худющий! Лежит и не шевелится, как неживой. Жалко мне его стало. Дай, думаю, оживлю. Стала я колдовать, и вдруг у него в животе человеческие голоса заговорили.
— Так, может, он сожрал кого, вот они там и беседуют, — сообразила средняя.
— Да что ты! Он такой худой, что, кроме Муравьёв, там никто и не поместится.
