Как Бабы-Яги сказку спасали - [5]

— Кто это может быть? — дрожащим шёпотом спросила старшая.

— Может быть, это дятлы перестукиваются?

— Тихо! Кто там?

— Извините, пожалуйста, — раздался из-за двери усталый девический голос. — Вы не подскажете, как пройти на погранзаставу? Я заблудилась.

— А ты кто? — спросила старшая.

— Меня зовут Маша. Я приехала к своему жениху. Он где-то здесь службу в армии проходит.

Бабы-Яги радостно переглянулись.

— Прячься! — прошептала старшая.

Младшая залезла в большой кованый сундук и закрыла крышку.

— Ну, Маша, заходи! — крикнула старшая и оперлась на клюку.

Глава четвёртая. Увольнение отменяется

Мокей Бедных был хорошим солдатом. Командиры всегда доверяли ему самые сложные задания, и он всегда их успешно выполнял. За хорошую службу ему дали увольнительную. Сегодня к нему приезжает его невеста Маша и они целый день будут вместе!

Мокей стоял в одних трусах и в майке и тщательно гладил свою парадную форму. Он уже заканчивал, когда появился старшина.

Фамилия старшины была Кащеев. Это был какой-то странный старшина.

Когда Кащеев своим мощным голосом отдавал команды, солдаты чувствовали в нём какую-то страшную силу. Но стоило солдатам всем вместе встать в строй, как он становился совсем другим. Глаза его испуганно бегали, голос делался заискивающим и неуверенным.

— Бедных! — прогремел мощный голос старшины.

Мокей вздрогнул от неожиданности. Руки сами вытянулись по швам, и он чётко, по-военному произнёс:

— Рядовой Бедных совершает утюжку парадной формы, для увольнения! Маша моя приезжает, — радостно добавил он уже совсем не по-военному.

— Я должен тебя огорчить, сынок… Дело в том, Мокей, что увольнение твоё отменяется.

У Мокея перехватило дыхание:

— Что случилось?

— Кто-то прослушивает наш полевой телефон, — сказал старшина. — Товарищ «Дятел» приказал найти шпиона и обезвредить ему голову.

— Но почему я?

— Больше некому. Все на учениях, Мокей. — В глазах старшины сверкала непонятная радость.

— Но, товарищ старшина…

— Молчать! — гаркнул Кащеев. Лицо его стало злым и страшным.

Таким Мокей его никогда не видел.

— На выполнение боевого задания шагом марш!

Мокей выпрямился, чётко повернулся и, как был в трусах и в майке, замаршировал к двери.

— Стой! — скомандовал старшина. — Оденься, солдатик, — вдруг как-то по-домашнему произнёс он.

Мокей аккуратно сложил парадную форму и стал надевать повседневную, полевую.

— Значит, так, — продолжал Кащеев, — пойди в оружейную комнату, выбери штык-нож поострее да автомат поприцельней. Вот тебе вещмешок. Там сухой паёк — хлеба краюха и пакетик супа вермишелевого…

— С мясом?

— С рисом!

Мокей закончил одеваться. Перед старшиной стоял бравый солдат. Взглянув на него, старшина сразу переменился. Руки его почему-то затряслись, глаза забегали.

— Ты, Мокеюшка, уж не подведи, — умоляюще сказал Кащеев. И с улыбочкой добавил: — А Маша приедет — я ей всё объясню.

Мокею было очень горько и тоскливо. Но служба есть служба. «Неужели я так и не встречусь с Машей?» — подумал он.

— Встретишься! — произнёс старшина. Лицо его снова стало злым.

Мокей был поражён.

— Ступай! И не забывай царицу наук — строевую подготовку, от неё мысли яснеют.

Когда Мокей ушёл, старшина подошёл к койке Мокея и достал из его тумбочки фотографию. С фотографии на него глядела девушка небывалой красоты.

— Так вот ты какая, Маша! Ну-ну!

С этими словами он положил фотографию обратно в тумбочку и… растворился в воздухе.

Глава пятая. Ну и денек!

Маша застыла на пороге избушки. Её удивила не столько сама избушка, сколько необычный вид старухи. «Ну прямо — Баба-Яга», — подумала Маша.

Ноги гудели, руки чесались от укусов комаров. Когда она спрыгнула с того странного поезда, то пошла по единственной тропинке, которая вела в лес. Тропинка становилась всё уже и уже, а потом и вовсе исчезла. Маша попыталась вернуться назад, но тропинку так и не нашла.

Целый час она плутала по лесу, пока не вышла к этой самой избушке.

Маша так устала, что даже не заметила, что вместо фундамента у избушки были какие-то два столбика, очень напоминавшие куриные ножки. Если бы заметила, то, может быть, и не вошла бы, и тогда не случилось бы того, что теперь обязательно случится.

— Здравствуйте, бабушка, — сказала Маша и устало опустилась на сундук. В сундуке крякнуло.

— Здравствуй. Ну, рассказывай, милая, что с тобой приключилось?

— Я сошла с поезда на станции Бурзачило. Не подскажете, как мне к воинской части пройти?

— Конечно! Я тебя даже провожу. Только ты передохни с дороги. Я сейчас тебе баньку истоплю.

Баба-Яга вспомнила: лет шестьсот назад она хотела вот такую же девчонку в печке зажарить. Как она тогда ловко сбежала!

Маша заметила нехороший блеск в глазах старухи.

— А вы кто? — насторожённо спросила Маша. — Что вы здесь в лесу одна делаете? И дом у вас какой-то странный.

— Я — Баба-Яга, — сказала старшая Баба-Яга. — Это избушка на курьих ножках.

— Что-о-о?

— Я — Баба-Яга, — повторила старшая. И пошутила: — Сейчас я тебя есть буду. Полезай в печь!

— У вас что, крыша поехала? — рассмеялась Маша.

Старшая посмотрела на покосившийся потолок.

— А что, сильно заметно?

— Сильно, гражданочка, — ответила Маша.

— Ну ничего, я Двоих из ларца — одинаковых с лица позову. Они мигом починят.