Каин: антигерой или герой нашего времени? - [48]

Разъяренный «супруг», после долгих умоляющих слов купца, наконец-то соглашался на откупные, и отпускал сластолюбца без экипажа, украшений и денег, да еще при том тот умолял, чтобы о сем унизительном приключении не узнал ни один из купцов, а тем более в том городе, откуда приехал в Москву наш герой повествования, ибо торговые люди, как и дворяне, весьма дорожат своей честью. Вот такое прибыльное дело придумал для Марии ее оборотливый сродник.

— Какая гадость!

Евдокия Семеновна с пылающим от возмущения лицом, порывисто поднялась с кушетки и взад-вперед, колыхая необъятными фижмами, прошлась по кабинету.

— А теперь, милостивый государь, сообщите о цели вашего визита. Мы слишком увлеклись разговором.

— Великодушно простите, сударыня. Цель моя довольно проста. Ищу комнату месяца на два.

— Весьма тривиальная просьба, но я стараюсь воздерживаться от постояльцев. Не хочу лишних хлопот.

— Как вам будет угодно, сударыня. Разрешите откланяться.

— Прощайте, милостивый государь… Впрочем, если вы будете изнемогать от скуки, заходите, как вам заблагорассудится. Мило поболтаем, разумеется, без непристойных историй.

— Благодарствуйте, любезная Евдокия Семеновна, — галантно — поклонился Каин. — Зайду непременно-с.

Каин возвращался в Ямскую слободу в самом добром расположении духа. Во-первых, он был благодарен судьбе, что несколько лет вращался в купеческом доме и нередко, когда его вызывал по тому или иному делу Филатьев, он не торопился входить в его кабинет, дверь которого зачастую была приоткрытой и всегда прислушивался к разговорам господ, среди которых были не только знакомые купцы, и господа офицеры, но, случалось, и дамы, а именно вдовы, прибывшие к именитому Филатьеву с какой-нибудь просьбой. Все эти беседы и разговоры Каин впитывал в себя, как губку, сам еще не зная, насколько они ему пригодятся, как и многолетние уроки Ипатыча. И они изрядно пригодились, ибо первую серьезную победу он одержал в Ярославле.

Во-вторых, он с полной уверенностью мог сказать, что дамочка клюнула. Ее негодование относительно «похабной» истории, было откровенно фальшивым.

В-третьих: приглашение «мило поболтать» — открытый намек на то, что «пошлая» история про бедную купчиху ее явно заинтересовала.

Очередной хитроумной задумке суждено было сбыться, но для ее осуществления необходимо обломать заводчика Савелия Зызикина.

Разговор с Зызикиным состоялся лишь через два дня: Ивану не захотелось добиваться встречи с Савелием Григорьевичем на его заводе, ибо сие предприятие не входило в планы Каина, а посему он дождался воскресного дня и направился к двухэтажному каменному дому, возведенному на реке Кашинке.

Савелий Григорьевич уже знал о прибытии в город московских купцов, а посему принял Каина без волокиты.

Опустим для читателя ничего не значащий разговор и приступим к деловой части беседы.

— Не желаете, Савелий Григорьевич, на два месяца продать мне источники?

— С какой стати, ваше степенство? — поднял на Каина удивленные ореховые глаза под жесткими ершистыми бровями заводчик. — Вы должны знать, что оные источники принадлежат государственной казне.

— Я говорю всего лишь о сборе пошлины, из которой пятая часть идет в казну Тверской губернии.

— Вы недурно осведомлены. И все же, Василий Егорович, зачем вам это понадобилось?

— Два месяца я буду приходить на источники, и лечить свой желудок. Я не сторонник, кто закупает целебную воду ведерными бутылями, ибо уже на другой день вода заметно утрачивает свою целебную силу, если ее не освятить в церкви. Пить надо сразу от источника и не более трех кружек в день.

— Не понимаю, господин Корчагин, кто же вам мешает выполнять необходимую вам процедуру?

— Недужные люди. Кто только не ходит на источники! А мне нужен покой. Выпить, отдохнуть на гамаке, подышать свежим воздухом, поразмыслить о торговых делах. А тут лошади, брички, тарантасы, непотребный говор пьяных мужиков. И такие люди приходят. Какая уж там спокойная процедура?

Зызыкин выслушал чудаковатого купца с нескрываемой усмешкой.

— Да вы, голубчик, в своем уме? Вы хотите лежать кверху чревом на гамаке и никого не допускать к минеральным водам? Вы несете сущую белиберду.

— Ничего подобного, господин Зызыкин. Я займу всего лишь один источник и готов заплатить за него двойную цену за весь период.

— А два остальных? — многозначительно хмыкнул заводчик.

— Под моей опекой. Позвольте мне два месяца побыть хозяином пошлинной кружки. Назовите цену сбора за названный период?

— Любопытный вы, однако, человек, господин Корчагин. Да я вам назову такую цену, что вы тотчас выскочите из моего кабинета.

— Смело называйте, я не стеснен в средствах.

— Ну что ж… попробую потешиться над вами. Десять золотых червонцев!

— Благодарствую, господин Зызикин. Конечно, вы заломили бешеную цену, которую вы и за год не собираете. Но, как говорится, здоровье дороже денег. Я вам даю пятнадцать червонцев. Без договора и векселей. Наличными!

Савелий опешил. Этот купец либо, в самом деле, сумасшедший, либо сказочно богат.

— Получите, господин заводчик. По рукам?

— Однако, господин Корчагин, — все еще пребывая в некоторой растерянности, проговорил хозяин винного завода. — Не ожидал-с… И все же нам необходимо скрепить своими подписями договор. Порядок-с требует.