Кафедра доверия - [4]
Человек и собака долго стояли перед дубом, и Котюшек из вежливости показал им, как он упражняется в хождении по верхам. Взлетел по спирали на самый верх, оттуда сделал длинный бросок на деревце, стоявшее на другой стороне аллейки, и совершил там мягкую посадку. Он даже бросил яблоко, чтобы оно не мешало ему показывать свое умение. Внизу человек говорил собаке:
— Видишь, как Котюшек умеет? Очень ловкий! Нашему Андрюшку далеко до него, хотя и Андрюшек не лыком шит в этом деле. Смотри, смотри, как повис, совсем как обезьян какой-нибудь!
Гости ушли. Котюшек вспомнил, где уронил яблоко, слетал туда, спустился по ребристой дубовой коре и подобрал покупку.
После второй встречи Котюшек нашел под деревом большую кучку каленых орехов и две печенинки. Он спустился, огляделся и взял сначала печенинку. Очень понравилось, только слишком легко крошилось. Котюшек съел обе печенинки и тщательно выбрал из серой травы и сухих листьев все крошки. Все это, издали глядя в маленький театральный бинокль, видел даритель. Он долго следил, как, отведав и орехов, Котюшек стал носить их к себе домой. Не ленясь, он перетащил в дупло всю кучку.
— Аджидомо! — улыбаясь, говорил этот человек, пряча бинокль в карман и уходя из сквера.
Потом он стал появляться уже с двумя собаками. Одна была поменьше, рыжая, жесткошерстная. Она сразу учуяла Котюшка, сидевшего на самом верху. Что тут было! Собака лаяла, вскрикивала, пыталась влезть на дерево, так ей хотелось его достать.
Котюшек совсем не был польщен таким вниманием и предпочитал уходить со сцены за кулисы. Но в конце концов человек приучил терьерчика только интересоваться тем, как живет Аджидомо, и не стараться захватить его в плен. Из разговоров человека с собаками можно было понять, что у них дома живет какой-то таинственный Андрюшек. И еще на полке стоит зеленая книжка, из которого и взялось второе имя — Аджидомо. Написал эту книжку американец Лонгфелло, а перевел русский — Иван Бунин.
А под дубом продолжали появляться подарки. Котюшек даже позабыл о голубином магазине — товар ему теперь доставляли почти что на дом, да еще какой первосортный товар! Котюшек так привык к старому человеку и длинноухой собаке, что спускался к подаркам, не выжидая, пока дарители уйдут. Если с ними бывала эта рыжая собачонка, он знал одно: ее возьмут на поводок и она ничего не сможет ему сделать. И он спускался вниз без всякого страха.
Запасов накопилось столько, что в дупле стало тесновато, и Котюшек этажом выше нашел еще одну дырку, чердачную. Туда он и стал складывать избытки, запасался на черный день.
Осенью в сквер люди мало ходили. Только иногда торопливо передвигались по главной аллее, спеша коротким путем к Дому культуры или к больнице.
Однажды гость увел собак домой, и через полчаса на скамейку внизу сели двое. У них тоже была сумка, но из нее они вынули не орехи, а бутылки. Штук шесть. А у Котюшка на земле еще остались неподобранные орехи. Люди на скамейке запрокидывали головы и отправляли пиво себе вовнутрь. Котюшек украдкой спустился и, стараясь не шуршать листьями, уносил свое добро. Он почти все уже унес, когда выпивавшие заметили его. Один сказал:
— Смотри, белка!
Другой нагнулся, поднял камень, встал, присмотрелся и метнул. Котюшек едва спасся, отскочив в сторону и пустившись по верхам прочь от этих странных людей.
— Поймать надо! — сказал один. Они подошли к тому месту, где собирал Котюшек подарки, увидели крошки, скорлупу.
— С одной шкурки толку мало, а живого продать стоит. В Таллине в зоологическом магазине возьмут, — решил тот, который бросал камнем.
Поздно вечером черная фигура замаячила около скамейки. Длинный узкий ящик с решеткой в одном конце и откидной дверцей спереди был поставлен около дуба и ловко засыпан сухими листьями. Только вход был свободен, а внутри было подвешено яблоко, насыпаны зерна и крошки. Свет попадал в ловушку через решетку, и приманка была видна в этом коварном деревянном коридорчике. Пока черный человек ставил ловушку, Котюшек крепко спал в своей уютной квартире, укрывшись с головой пушистым хвостом.
В доме старого человека собаки получили хорошие кости. И надо сказать, что терьерчик переусердствовал, съел столько, сколько хватило бы и здоровенному сенбернару.
В одиннадцать вечера человек вывел собак. Они прошлись по городу — мимо телеграфа, на светящейся вывеске которого были изображены два старинных почтовых рожка, мимо аптеки, где старый человек часто брал себе аспирин, а собаки ждали, сидя под широким кустом лещины напротив. Все трое спустились потом по улице вниз, к окраине города, повернули направо, еще раз направо и вернулись домой.
До часу ночи человек читал Куприна. Собаки уже легли спать, но Федик, этот рыжий терьерчик, как только увидел, что «папа» собирается лечь, мигом расположился на одеяле, чтобы продолжать сны у «папы» под боком.
Ночью пришлось все-таки подняться: Федик перекушал, ему надо было на двор. И поднял он «папу» в шесть утра. Делать было нечего, надо так надо. Раз уж встали, решил старый человек, так и погуляем как следует, благо дождя нет. И они направились в сквер.
