Кадетство. Воспоминания выпускников военных училищ XIX века - [57]
— Что, знаешь сегодняшний урок? — Отвечай!..
— Не совсем хорошо, Севастьян Тимофеевич, — говорил обыкновенно вызванный, и, между тем, преспокойно вынимал из кармана грош и клал в табачный сундук учителя.
— Ну, смотри у меня, в следующий класс знать!.. Непременно спрошу! — обыкновенно говаривал тот. Но и в следующее разы маневры продолжались те же и Ф…. уходил из класса всякий раз очень довольный, ибо тавлинка его всегда наполнялась гротами и пятаками. Мы тогда считали эту методу преподавания русского языка отличною, потому что и овцы были целы и волки — сыты.
В перемену классов Янышев привел меня в средний этаж, в класс географии. Тут учитель был молодой человек М…., только что вышедший из морской гимназии. Это был господин, следовавший во всем современности и в преподавании придерживающийся нового метода. Тогда только что вошло в употребление изучать географию пением, и хотя новатору очень трудно было ввести эту методу, по особому взгляду на нее инспектора классов, однако ж его настойчивость восторжествовала в конце концов. Получив желанное разрешение, он вооружился огромною палкой и велел нам петь те реки и горы, на которые будет указывать.
С первого раза пение наше как-то не ладилось, но потом пошло отлично. Кадеты сами разделились на голоса и, следуя палке учителя, орали на все здание:
Случалось, Марк Филиппович, запыхавшись, влетит к нам в класс и начнет нас бранить и болванами, и дураками, и олухами за наш рев, который не дает возможности заниматься другим учителям; но так как мы нисколько не унимались, то географию с пением перевели в отдельную залу танцев, где мы могли уже свободно задавать какие угодно концерты.
Не знаю, насколько полезна эта метода, но помню очень хорошо, что когда меня спрашивали назвать отдельно указанную реку, то я должен был пропеть в уме всю песню, начиная с Оби, и только попавши в такт верно называл указанное.
По возвращении из классов, нам роздали по булке из муки второго сорта, величиною с блюдечко; такую же булку мы получали и по утрам, с тою только разницею, что тогда она была нисколько мягче, чем вечером. Не вкусен показался мне этот хлебец.
— А что, — спросил я брата, — дают здесь когда-нибудь чаю?
— Как же, — отвечал он, — поди в умывальную, там стоит курган с водой, — почерпни ковшом и пей сколько душе угодно, вот тебе и чай! Другого нам не дают.
Но, видя, что глаза мои полны слез, он прибавил:
— Э, милый Петя, полно горевать! Через неделю привыкнешь и забудешь об чае.
Слова, его меня мало утешили, мне неудержимо хотелось плакать и, чтоб не заметили другие, я вышел в стеклянную галерею-коридор, соединявший роты и там, на какой-то рухляди, как Марий на развалинах Карфагена, принялся оплакивать свое горе. Однако ж, мороз заставил меня вскоре вернуться в роту, но в то время как я только подходил к двери, оттуда вышел Липкин, кадет пятого класса, и заметив, при свете фонаря, мое измазанное лицо, спросил:
— Митуркин, о чем ты плачешь? Верно тебя кто-нибудь поколотил?
— Нет, так, скучно! — отвечал я.
— Ну, скажи мне правду! — продолжал он… Липкин этот был доброй души воспитанник; обласкав меня, он заставил открыть ему настоящую причину моих слез и сказал:
— Так пойдем со мною! Правда, у меня нет чаю, но есть молоко, которым я с тобой поделюсь.
Я ужасно обрадовался и сейчас же юркнул за ним в людскую подвального этажа. Комната, в которую мы вошли, несмотря на тяжелый воздух, пропитанный запахом кожи, сала и каким-то особенным казарменным смрадом, показалась мне тогда раем.
— Осип Зыков, — вскричал Липкин, — давай молока!
— Сейчас, сударь, — отвечал кто-то, и тут только я разглядел человека, занимавшегося сапожным мастерством, сидя как на троне, на двух поставленных друг на друг табуретах, чтобы быть поближе к огарку на высоком подоконнике. Он быстро спустился, и я увидел пребезобразную фигуру, которую, как я после узнал, кадеты прозвали Иосифом Прекрасным. Подав Липкину молоко, он, обратись ко мне, сказал:
— Ваш тятенька нанял меня к вам в дядьки, а потому, сударь, не беспокойтесь: к побудке завсегда ваше платьице и сапожки будут вычищены и починены.
Утолив здесь свой голод и жажду, и поблагодарив Липкина, я отправился в роту, где уже строились к ужину.
На другой день первые утренние часы мы сидели в классе дьякона Н-о, известного своею необыкновенною силою. Он легохонько ломал пополам пятаки и гривны, свертывал в узлы кочерги, и относительно его силы в корпусе ходили бесчисленные анекдоты. Но, как учитель, он был такой же, как и Ф., заставлял нас также долбить и также никогда ничего не объяснял, ссылаясь обыкновенно на руководство. «Краткая священная история церкви Ветхого и Нового завета, изданная для народных училищ» была так, по его мнению, хороша и понятно изложена, что всякое толкование было излишне.
С ленивыми он большею частью расправлялся сам, говоря:
— Вот, как я дам тебе тумака, так ты улетишь у меня на небеса и сотворишь там чудеса! И «тумак» его каждой спине был очень долго памятен. Мною он был постоянно весьма доволен, ибо вряд ли кто зубрил так усердно, как я, зато священная история до такой степени впилась в мою память, что могу и теперь проговорить ее на память от начала до конца.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
Офицерство в царской России всегда было особой «кастой», отличающейся как от солдат, так и от гражданских людей. Отстраненность от общества объяснялась, в частности, и тем, что офицеры не имели права присоединяться к политическим партиям, а должны были на протяжении всей жизни руководствоваться лишь принципами долга и чести. Где офицеры конца XIX – начала XX века проводили время, когда могли жениться и как защищали свою честь? Обо всем этом вы узнаете из мемуаров русских офицеров XIX века.