Кабинетный апокалипсис - [4]

Незнакомец: Мистер Каупман! Как я рад вас видеть! Вы мой яростный поклонник, а я ваш лучший издатель! Позвольте вручить мне ваш авторский экземпляр... (небрежно затолкал старика Каупмана в комнату, где сидят гости)

На лицах всех троих необычайное удивление.

Незнакомец: Я рад, что вы меня помните (вручает опешившему Каупмана толстый бумажный сверток) Я всегда говорил, что много талантливых авторов, достаточно преданных делу литагентов, но вот талантливых и преданных делу редакторов - очень и очень мало. Как вам повезло, что вы решили иметь дело со мной.

Каупман: Но...

Незнакомец: Что вы, автографы я не раздаю из принципа, а ваш у меня уже давно есть. В эту великую книгу, к сожалению, вошла только часть вашего текста, потому что только она являлась в должной мере заклинающей и существенной. Всю воду я выжал. Да не бойтесь, вы не один! Чтобы добиться желаемого результата, нужно сделать хорошую квинтэссенцию. Там закладочка в вашем разделе...

Каупман: А как же копирайт, права?

Незнакомец: Все в порядке. Я перекупил права у "Немецкого Ястреба". Не я литагенты. Они об этом позаботились. (Махает рукой, собираясь уходить)

Каупман: Стойте, а что хоть за книжка?

Незнакомец: (Из прихожей) Вторая.

Каупман: Вторая... (Вслед убегающему незнакомцу) Может, чашечку чаю?

Незнакомец: Мне нужно оббежать остальных ваших соавторов... Премного благодарен!.. (Слышится уже за дверью)

Дверь захлопывает ветром. Хьюго садится в кресло и принимается разворачивать бумажный сверток.

Ваннерманн: Кто это был? В присутствии хороших манер его не упрекнешь.

Каупман: (не отвечает, продолжая срывать с книги клочья бумаги)

Брайтон: Разве вы не догадались? Нас же посетил сам редактор.

Ваннерманн: Редактор чего?

Каупман: Вот этого. (Поднимает книжку)

Книга достаточно толстая, напечатанная на хорошей белой бумаге и обернутая желтоватой кожей.

Ваннерманн: Все ключи одной печати... Экслибрис нубну на обложке? Это что - перепись? Каталог того, что было в библиотеке монастыря? Я, честное слово, ничего не понимаю.

Каупман: А я для себя только при виде переплета очень важный вопрос уяснил. (Пододвигает кресло поближе к поэту) Вы спрашивали, не человеческая ли кожа на вашей книге. Я ответил, что нет. А здесь - самая, что ни на есть человеческая.

Ваннерманн: (Морщится) Выходит, этот экслибрис - татуировка? Сделанная при жизни?

Брайтон: Боюсь предположить, но это так. Книга обшита кожей монаха, одного из нубну. Необычно для гуманистской литературы конца двадцатого века. Можем назвать это постмодернизмом. Чтобы не называть Черным Евангелием.

Ваннерманн: Бедняги. Пожар был последним испытанием на верность, которое выпало пережить им...

Брайтон: Не забывайте про договор с дьяволом! Даже после сбора нужного материала для книги, они еще долго проработают в одной редакции...

Каупман открывает свой раздел, отмеченный закладкой.

Ваннерманн: А? Ну-ка, ну-ка! (присматривается) Вот это да!

Брайтон: Да, старый поэтишко, наверное, мы недооценивали ваш поэтический дар...

Ваннерманн: "Книга пророка Каупмана". (Смеется и дружески хлопает Хьюго по плечу)

Каупман: Черного пророка.

Некоторое время трое молча листают страницы "Ключей".

Брайтон: Книга Мацеррино, Книга Ли Анслея... Готов поспорить, в конце есть Откровение Редактора... Книга Фредерика...

Ваннерманн: Ага! Части из "Дыхания дьявола". Мне бы хотелось сравнить ее со своим экземпляром и вычислить коэффициент редакторского сокращения. (Поднимается и расправляет брюки на коленях; оглядывает комнату) Где "Дыхание дьявола"? Кто-нибудь его видел?

Брайтон: Я не брал. (Поднимает руки)

Ваннерманн: (Суетливо) Да куда же оно запропастилось? Я только его в руках держал...

Брайтон: До прихода самого дьявола.

Каупман: Знаете, есть такой редакторский закон? "Рукописи не возвращаются и не рецензируются". Слышали когда-нибудь?

Ваннерманн: Черт! (Садится)

В комнате повисает гнетущая атмосфера. Архивариус задумчиво кивает головой. Наконец он вносит предложение:

Брайтон: Может, все-таки вернемся к тому, что делали до прихода Черного Мессии? Послушаем стихи нашего друга, мистера Каупмана?

Каупман: Вас устроят стихи из "Ключей"?

Брайтон: Нет. (Отбирает у него книгу) Это старье. Тем более, услышат их еще многие, в отличие от остальных ваших, которые редактура посчитала слишком "мокрыми". Что-нибудь из последнего вашего сборника, если можно.

Ваннерманн: Да. Что-нибудь из интимной или пейзажной лирики.

Каупман: Хорошо. (Зажмуривает глаза)

Листва, как книжные страницы Смахнет слезу с себя самой. Ты возвращаешься из Ниццы, Но возвращаешься другой.

Мы все уже не те. Когда-то Еще бы дал я всем тот бой! И наплевав на конец света, Остался б до утра с тобой...

Брайтон: (Осторожно кладет книгу в огонь; пламя охватывает страницы, точно перелистывает) Уже поздно, Хьюго, я, наверное, останусь у Вас. Думаю, мистер Ваннерманн ко мне присоединится.

Ваннерманн: (С болью в голосе при виде горящего экземпляра) Несомненно!

Каупман: (Оглядываясь и возвращаясь в кресло) Не возражаю. В такие моменты лучше всем держаться вместе.