Кабинет фей - [2]
МАДАМ,
От нижайшей, покорнейшей и весьма
Вам признательной
Вашего Королевского Высочества
слуги
ТОМ ПЕРВЫЙ
Прелестница и Персинет[4]
При том же дворе жила очень богатая старая дева по имени Ворчунья. Была она безобразна, с какой стороны ни глянь: волосы огненно-рыжие[6], лицо широкое, толстое и сплошь усыпанное прыщами; из двух глаз, бывших у нее некогда, остался один, да и тот гноился; рот такой большой, будто она весь мир хочет проглотить, но, за неимением ни единого зуба, бояться тут было нечего; а еще по горбу спереди и сзади, и хромала она сразу на обе ноги. Такие-то вот уроды всегда и завидуют всем красивым людям. Она смертельно ненавидела Прелестницу и даже удалилась от двора, чтобы не видеть ее и не слышать о ней, и поселилась в одном из своих замков неподалеку. Стоило кому-нибудь заехать к ней и наговорить о принцессе всяких чудесных историй, как она принималась кричать:
— Неправда, неправда ваша! И вовсе она не прекрасна! Вся она моего мизинца не стоит!
Между тем королева тяжко занемогла и скончалась. Принцесса Прелестница и сама чуть было не умерла с тоски по матушке. Король тоже горько оплакивал такую добрую супругу. С год прожил он затворником в своем собственном дворце. Наконец лекари, опасаясь, как бы он не захворал, предписали ему гулять и развлекаться. Король отправился на охоту, а жара стояла невыносимая, вот и заехал он отдохнуть в первый попавшийся замок.
Тут же герцогиня Ворчунья (а замок этот был ее), узнав о его приезде, вышла навстречу и сказала, что проводит его в самое прохладное место в доме — погреб с крепкими сводами, чистый и приятный. Король последовал за ней и, увидев сотни бочек, стоявших рядами, спросил, неужто все эти внушительные запасы для нее одной.
— Да, Сир, — отвечала она, — для меня одной, но как бы мне хотелось дать отведать и вам: вот «Канарское вино», вот «Сен-Лоран», вот Шампанское, вот «Эрмитаж», «Ривезальт», вот «Россоли» и «Персико», а вот «Фенуйе»[7]. Какое предпочитаете?
— Признаться, я считаю, что лучшее из них из всех — Шампанское.
Тут Ворчунья взяла молоточек и постучала: «Тук-тук». Из бочки высыпалась куча пистолей.
— Это еще что такое? — спросила она с усмешкой. Потом постучала по другой бочке: «тук-тук». Высыпалась горка двойных луидоров[8]. — Ничего не понимаю! — И она засмеялась еще громче, тут же сделав «тук-тук» и по третьей бочке; из той высыпалось столько жемчужин и бриллиантов, что они усеяли весь пол. — Ах, Сир, — вскричала она, — похоже, у меня украли мое прекрасное вино, а взамен подсунули эти безделушки!
— Безделушки! — воскликнул немало изумленный король. — Вот те раз, сударыня Ворчунья, и это-то вы называете безделушками? Да тут хватит, чтобы купить десяток королевств, таких же великих, как Париж!
— Так знайте же, что все эти бочки полны золота и драгоценных камней, и вы станете хозяином всего этого, если только женитесь на мне.
— Ах, — отвечал король, который очень любил деньги, — по мне, так на что лучше, если пожелаете, давайте хоть завтра.
— Но только с условием, что я буду распоряжаться вашей дочерью как ее мать; она будет всецело зависеть от моей власти.
— Всё будет в вашей власти. Ручаюсь в этом.
Она отдала королю ключ от этого богатого погреба, и они вышли вместе, рука об руку.
Как только он вернулся к себе во дворец, Прелестница выбежала навстречу, она обняла его и спросила, хорошо ли он поохотился. Король ответил ей:
— Я поймал живую голубку.
— Ах, Сир, — воскликнула принцесса, — дайте же ее мне, я буду ее кормить.
— Это невозможно, — промолвил он, — чего уж скрывать — я повстречал герцогиню Ворчунью и взял ее в жены.
— О, Небо! — воскликнула потрясенная Прелестница. — Да разве ж это голубка? Больше на сову похожа!
— Молчите, — сказал ей король, — я приказываю вам любить и чтить ее, как родную мать. Идите скорее принарядитесь, я хочу нынче же поехать ее встретить.
Принцесса была очень послушна. Она пошла к себе одеваться. Кормилица увидела по глазам, что ей грустно.
— Что с вами, милая крошка моя? Вы плачете!
— Увы, нянюшка, — отвечала она, — как же мне не плакать? Король нашел мне госпожу. И, как нарочно, она — лютая врагиня моя, ужасная Ворчунья. Каково будет увидеть ее в этой прекрасной постели, так искусно вышитой руками королевы, матушки моей? Смогу ли быть ласковой с этой уродиной, которая хочет моей смерти?
