К востоку от Берингова пролива - [55]
До конца прошлого века на острове обитали дикие северные олени. Теперь здесь разводят оленей домашних. Стадо, в котором примерно четыре тысячи голов, Принадлежит местным эскимосам. Оленеводство — один из источников существования островитян наряду с добычей пушных зверей, тюленей и моржей, а также с рыболовством. А с середины тридцатых годов живут здесь также овцебыки, и это, пожалуй, самое интересное, что есть на Нуниваке.
В 1929 году остров Нунивак был объявлен заказником. Помимо сохранения самобытной природы острова в его задачу входят опыты по совершенствованию оленеводства и восстановлению стад овцебыков. Официально об островной природе, ее охране печется егерь заказника, эскимос и местный уроженец Ричард Дэвис. К своим обязанностям он относится очень добросовестно, и тем не менее, не будь у него надежных союзников, жизнь его, возможно, была бы хлопотнее. Союзники Же его — мелководья под берегами, туманы, ураганные ветры и другие помехи в регулярном сообщении между островом и материком. За последние десять лет на Нуниваке побывало всего лишь двадцать пять туристов! Вот уж действительно глубинка!
Нунивакские будни
Как и вообще на Аляске, на Нуниваке нам с Вадимом Сергеевичем пришлось побывать дважды. Оба раза мы прилетали сюда на маленьком одномоторном самолете, и оба раза при посадке остров был окутан туманом.
В первый наш прилет земля сверху еще как-то просматривалась. В стороне от посадочной полосы даже виднелось какое-то темное пятно. Оно оказалось кучкой вездесущих мальчишек — скуластых, жгуче черноволосых и, как и их сверстники во всем мире, любопытных и озорных. Сразу же, в считанные минуты они успели со всех сторон осмотреть севший самолет, выгруженный из него багаж, нас самих и высказать по каждому поводу свое мнение.
Прилет самолета в Мекорьюк, может быть, невесть какое, но все же событие: можно встретить вернувшегося с материка родственника, друга, узнать новости, просто взглянуть на нового человека. Нас здесь, конечно, никто не ждал. Не было даже заранее известно о вылете на Нунивак этого самолета. Однако, когда туман немного рассеялся, на аэродроме обнаружилось и немало взрослых. Здесь были пожилой степенный Староста поселка («Майор» — как он сам представился) Генри Шевинге и патер Чарли, местный священник, человек тоже немолодой, довольно полный, с лукавым выражением лица; из-под его куртки выглядывал белый стоячий воротничок. Пришел Ричард Дэвис, егерь заказника, эскимос неопределенного возраста, чем-то сразу располагающий к себе, может быть, улыбкой. Пришли и другие островитяне.
Потом, и очень быстро, мы обзавелись здесь друзьями и многочисленными знакомыми; жители острова проявляли к нам откровенный интерес (здесь еще никто не видел советских граждан и «кассакпиаков» — «настоящих казаков»), без конца приглашали в гости, были и сами не прочь навестить нас. Но сейчас, при первой встрече, они смотрели на нас с деланным равнодушием. Такова местная традиция.
Всего в Мекорьюке домов пятьдесят, но разбросаны они широко, без какого бы то ни было плана, и поселок поэтому кажется довольно большим. Постройки разномастны; это в большинстве своем жилые домики в одно-два окошка по фасаду, обитые снаружи толем либо досками. С военных лет здесь осталось несколько «полубочек» из гофрированного железа — бывшие казармы и военные склады. Сейчас их используют для жилья и как складские помещения. Посередине поселка стоит обшитая досками церковь, выделяются приземистые, недавно сооруженные школа и магазины, а за околицей виднеется недавно построенная бойня — на ней заканчивают свой жизненный путь олени. Вот, пожалуй, и весь Мекорьюк. В поселке обосновалось несколько автомобилей, легковых и грузовых, как правило, далеко не новых, изрядно помятых и побитых. Есть здесь несколько доступных для автомобилей улиц, на них даже висят дорожные знаки. Между домами и от домов к улицам пролегли деревянные переходы и тротуары, а прочее свободное пространство занимает сырая тундра, или, лучше сказать, тундровое болото.
В 1974 году в нашу осеннюю экспедицию на Нунивак кроме нас входили также доктор Питер Лент и доктор Кальвин Ленсинк, наверное, лучшие на Аляске знатоки овцебыков, и молодой американец Дэн Сен-Джон. Дэн работает учителем в индейском поселке на Юконе, заочно изучает русский язык. С нами он находился в качестве стажера и переводчика.
Мы поселились в одном из временно пустующих домиков. По утрам доктор Ленсинк, начальник нашей экспедиции, разжигал печку, пек на сковородке оладьи и варил кофе. Ленсинк человек очень мягкий и добрый, но вмешиваться в поварские обязанности он никому не позволял и удерживал их за собой с большим упорством. После завтрака мы уходили в тундру, на пастбища овцебыков, либо, если стояла летная погода и в поселке оказывался вертолет, летали на нем к стадам в другие концы острова. Словом, овцебыки были в центре внимания, и на знакомство с ними уходил весь день. Домой мы возвращались обычно поздно вечером.
В первый же выход в тундру стало ясно, что на Нуниваке выдался грибной год: среди стелющихся над землей ивовых кустов то тут, то там выглядывали шапки подберезовиков. В отличие от наших, подмосковных, они были бледны, почти даже белы, но на удивление ядрены. Даже явные переростки оказывались звеняще-упругими и вовсе не червивыми. Трудно было удержаться — уж очень грибы просились в кошелку! Так незаметно оказался наполненным большой полиэтиленовый мешок, взятый для сбора образцов растений.
