К востоку от Берингова пролива - [54]

Это выяснилось еще на пути к нему, в Анкоридже. Администратор гостиницы, взяв в руки советские паспорта (похоже, впервые в жизни), доброжелательно улыбнулся, назвал свое имя, добавив, что он коренной аляскинец. Сказал, что рад приветствовать нас, что нам будет хорошо в этой гостинице («не то что в соседней», — улавливалось в его голосе), наконец поинтересовался, куда же мы держим свой путь. Услышав в ответ: «На остров Нунивак», — администратор пожал плечами.

— Что-то не знаю такого. Это где, в Канаде иди в Калифорнии? — После паузы он добавил — А, вспомнил, так эскимосы называют свои лодки из шкур.

И опять наш собеседник ошибался. Лодку из шкур моржей или тюленей у эскимосов действительно можно увидеть, но называется она умиак, и, кроме сходства в звучании, между этими словами нет ничего общего. Впрочем, ошибка коренного аляскинца не удивительна. Нунивак лежит в стороне от торных морских путей. На острове нет достопримечательностей, о которых пишется в туристских проспектах, и здесь редко бывают приезжие. Словом, это аляскинская глубинка, причем: глубинка со стажем.

Еще до отъезда в Америку я попытался выяснить, когда и при каких обстоятельствах остров был обнаружен и описан. Оказалось, что мнения историков на этот счет расходятся. Большинство считает, что остров нанесен на карты русской экспедицией на шлюпе «Открытие» лишь в 1821 году, то есть почти через сто лет после того, как начались регулярные плавания наших земляков к берегам Аляски. Существует и другая версия. У нее, правда, не так много сторонников, но мне она показалась привлекательной. Будто бы остров был открыт гораздо раньше, еще в 1780 году, при следующих обстоятельствах. Казачий сотник Иван Кобелев с товарищами вышел на чукотских байдарах из Уэлена, направляясь к устью большой реки, где, по слухам, задолго до официального открытия русскими Америки обосновались бородатые белокожие переселенцы из Сибири. Мореплаватели так и не нашли загадочного поселка, но зато побывали на «Укипень острове». (А не был ли это Нунивак?) Тот остров, как пишет сам Кобелев, «от американской землицы отстоит в море например верстах в пятидесяти». (Похоже на Нунивак!) Предприимчивые спутники сотника не мешкая открыли с «укипенцами» торг и наторговали у них шкур — лисьих, куньих, росомашьих.

Так или иначе, но Нунивак открыт, положен на карту и описан намного позже, чем прилежащие части Американского материка. Он оказался как бы в стороне от жизни, и в этом виделась мне его особая привлекательность (если, конечно, не считать овцебыков, которых мы стремились увидеть). Можно было рассчитывать, что на острове живут еще «настоящие» эскимосы, не изменившие в угоду цивилизации своего исконного образа жизни, что здесь в первозданном виде сохранилась природа, свойственная этой части Аляски.

К слову, о нунивакских эскимосах. Они живут тут с незапамятных времен. Археологические находки свидетельствуют о том, что их предки появились на острове по крайней мере две тысячи лет назад. В конце прошлого века на острове насчитывалось около семисот жителей, обитавших в девяти небольших стойбищах.

К 1940 году, всего за полстолетия, занесенные «белыми», эпидемии сократили количество островитян в три-четыре раза. Позже население Нунивака немного увеличилось и достигло примерно двухсот пятидесяти человек, но все его обитатели сосредоточены теперь в единственном поселке Мекорьюк. «Примерно» — потому что никто, в том числе и староста поселка, не в состоянии точно определить современную численность островитян. Кто-то работает или ищет работу в Бетеле, Анкоридже или других городах Аляски; кто-то, наоборот, приезжает сюда, чтобы навестить родственников и знакомых…

Сразу скажу, что самобытность, которую мне так хотелось застать, нунивакские эскимосы почти потеряли. Причем произошло это уже совсем недавно, по сути дела в начале двадцатых годов, когда остров прибрали К рукам владельцы крупных стад домашних оленей И сюда тоже проник дух наживы и чистогана. Но природа острова сохранила многое из своей первозданности. Прибрежные круто обрывающиеся к морю скалы сменяются песчаными пляжами, соседствующими с грядами дюн. Большие и малые морские заливы, прозрачные реки и ручьи, часть которых не замерзает и зимой. Бездонные озера в кратерах потухших вулканов. Каменные россыпи и пятна лишайников на склонах гор, заросли ивняков в речных долинах высотой по пояс взрослому человеку… Туманы и незаходящее Солнце летом, куцые серые дни, пурга и твердые снежные заструги — зимой.

Таков остров Нунивак. Попав в его центральную Часть, не задумываясь, скажешь, что это тундра. Чем ближе к морю, тем пышнее становится растительность, но здесь она уже теряет сходство с тундрой. Само же побережье, прибрежные дюны покрыты густыми зарослями колосняка. Упругим стеблям этого злака нипочем штормовые ветры, соленые морские брызги.

И сам остров, и окружающее его море, особенно летом, богаты жизнью. На прибрежных скалах гнездятся миллионы кайр, моевок, чистиков, бакланов. Птичьи базары Нунивака — одни из крупнейших в северном полушарии. Остров дает приют и многим другим пернатым: черным казаркам и гусям-белошеям, канадским журавлям, куропаткам — тундряным и белым, многочисленным куликам. Размножаются и живут здесь круглый год кречеты, редчайшие на Земле представители птичьего мира. На острове зимуют, кроме того, белые полярные совы, а в прибрежных водах —’Стаи гаг, морянок. На Нуниваке можно встретить типичных тундровых жителей — песцов, леммингов, пуночек. Но нередки здесь красная лисица и норка, которые для тундр вовсе не характерны. У его берегов встречаются моржи и обычны тюлени. С берега можно увидеть фонтаны китов. В островные реки заходят на нерест косяки лососевых рыб.