К вопросу о миражах - [124]

Егор решил устроиться на работу, жить-то надо было на что-то, и поступить на вечернее отделение Суриковского училища. Рисовать он любил с детства и, будучи еще совсем маленьким, уже пытался рисовать натюрморты, которые мама вешала на стенки их небольшой квартиры.

Еще до армии Егор занимался в секции боевого самбо, куда привела его мама, и спортивной стрельбой из пистолета; он выполнил даже норматив мастера спорта по боевому самбо. Ну а в армии сразу же попал в армейский спецназ, где всю службу оттачивал свое мастерство и стал даже инструктором рукопашного боя. В поисках работы Егор случайно встретил своего одноклассника Пашку Васильева, тот обрадовался встрече и повел его в небольшой ресторанчик у Даниловского рынка. Долго они вспоминали школьные годы и, за разговором, уговорили целую бутылку водки.

— Ты все рисуешь карикатуры или уже и картины пишешь? — спросил с улыбкой Пашка. — Я помню, как в школе ты не только оформлял все стенгазеты, но и карикатуры на учителей рисовал. Вот смеху-то было!

— Да так, немного рисую, — ответил Егор, — в армии не было на это времени, хотя перед дембелем карандашом на бумаге нарисовал портреты сослуживцев и подарил им на память.

— Ну а мой портрет сможешь нарисовать? — взволнованно спросил Пашка.

— Попробую, — ответил Егор, — хотя ты знаешь, что я этому нигде не учился, как-то само собой получается. Я перед отъездом из части нарисовал портрет нашего замполита; он сидит в кабине самолета, а в руках вместо штурвала держит бутылку водки и длинный зеленый огурец. Уж как замполит смеялся, сказал, что мне надо получать художественное образование.

— Класс! — захохотал Пашка. — Я помню твою карикатуру в десятом классе, в которой наша химичка сидит на огромном горшке, на котором красными чернилами было написано «писс-реактив — школьный актив».

Они долго смеялись, вспоминая и другие смешные эпизоды школьной жизни.

— Ты, Паша, я смотрю, так упакован, и костюм дорогой, да и денег, видать, куча, — сказал Егор, — устроил бы меня куда-нибудь, хоть в охрану или еще куда.

Паша загадочно улыбнулся и сказал:

— Хорошо, Егорка, завтра встретимся на Шаболовке у метро в 12 часов, я отведу тебя к нужным людям и попробую тебе помочь…

На следующий день они с Пашей встретились, как было договорено, на Шаболовке и через минут десять вошли в подвал пятиэтажного дома на Люсиновской улице. Там Егор увидел молодых парней, занимающихся на татами единоборствами.

Паша подошел к коренастому мужчине и о чем-то с ним поговорил.

— Ну, проходи, Егор Воронов, — сказал мужчина, — меня зовут Сергей Сергеевич, я начальник службы безопасности банка «Восточный», слышал про такой банк?

— Да нет, — сказал Егор, — я только что из армии.

— Здесь тренируются охранники банка, — продолжал Сергей Сергеевич, — Павлик тебя рекомендует к нам на работу, ну, проходи на татами, покажи, что можешь.

Егор снял туфли, рубашку и, поклонившись ковру, зашел в его центр. Сергей Сергеевич выставил против Егора молодого коренастого парня с бычьей шеей. В два удара Егор завалил этого парня на ковер, взял его руку в клещи, а ногами обвил шею; соперник захрипел.

— Ты что, обалдел, — заорал Сергей Сергеевич. Он подбежал к Егору, который уже отпустил из захвата парнишку, и ударил его с силой по плечу. Егор со злостью отработанным приемом заломил руку Сергея Сергеевича.

— Довольно, хватит, придурок, — заверещал тот.

— Сам придурок, — громко ответил Егор, отпуская руку, — кто так работает, а еще охрана…

Он быстро оделся и пошел к выходу из подвала, но тут к нему подошел Сергей Сергеевич и уже примирительным тоном попросил остаться.

На следующий день Егор был зачислен в охрану банка «Восточный» и с удовольствием почти каждый день после работы оттачивал свое мастерство на татами и в тире, который банк по выходным дням арендовал в ГУВД Москвы.

Появились деньги, и Егор уже мог себе позволить что-то купить: жизнь налаживалась.

Как-то вечером, перед уходом на тренировку, Сергей Сергеевич Рогов вызвал к себе Егора и сказал, что с ним хочет поговорить один из учредителей банка.

Через четверть часа они вошли в небольшой кабинет, в котором за столом сидел коренастый человек в велюровом костюме.

— Этот, что ли, — как будто не замечая Егора, спросил незнакомец у Рогова.

— Да, Роман Сергеевич, это тот самый Воронов, о котором я вам говорил, — ответил Рогов.

— Слушай, Воронов, как ты понимаешь, я здесь не работаю, но все это мое, — сказал Роман Сергеевич, показывая рукой на стены кабинета. — Мне в личную охрану нужен человек с такими данными, как у тебя, мы тебя прокачали, парень ты смелый и, как говорят, не болтливый, будешь хорошо службу нести — все у тебя будет, согласен работать у меня? — спросил Роман Сергеевич.

— Согласен, — твердо ответил Егор.

— Вот и хорошо, для начала будешь получать в два раза больше, чем в охране банка, а с этой минуты у тебя есть только я, и все внимание — исключительно мне, — жестко проговорил он.

«Да, — подумал Егор, глядя на костер, — если бы тогда знал, куда судьба навострила лыжи, никогда бы не согласился на такой шаг».

Конец восьмидесятых годов, у народа безденежье, манифестации, перестрелки и разборки. И вот в это самое время Егор очутился в охране известного в Москве вора в законе по кличке Князь. И что только не было тогда: перевозил деньги по разным адресам, избивал каких-то людей по приказу Князя, участвовал в стрелках и разборках. Приходилось и стрелять, однажды, во время покушения на Князя, перестреляли почти всю его охрану. Егор, рискуя жизнью, на себе оттащил его, раненного, и огнем из своего «Макарова» отсек всех покушавшихся. Вой милицейской сирены отпугнул нападавших, а Егор дотащил Князя до машины и увез его на дачу в Подмосковье. После этого случая он стал левой рукой Князя, получил кличку Ворон и стал заметной фигурой в криминальном мире Москвы. Все знали его манеру стрелять из двух рук «по-македонски», и одно слово «Ворон» обращало всех в трепет. Так продолжалось больше года: денег было много, Князь не жалел их, говоря, что это сор, а жизнь — дороже. Егор положил часть денег на книжку в Сбербанк, а остальные спрятал в тайник, который он соорудил у себя в квартире под батареей отопления. Он стал жить на широкую ногу; денег — навалом, машина-иномарка стояла всегда у подъезда дома, рестораны, подружки. Егор совсем потерял чувство страха, считал себя неприкасаемым и неуязвимым.