К вопросу о добре и зле - [8]

Обработав и перевязав рану, Кайра уложила его в свою постель, — было ясно, что сегодня он уже точно не вернется в замок. Через некоторое время мальчик уснул, но его лихорадило, и Кайре пришлось провести около него всю ночь.

Она не была такой уж сильной колдуньей, и ее умений хватало лишь на повседневные нужды селян, — только к исходу ночи Кайра могла гарантировать, что заразы не осталось. Сама рана тоже была достаточно серьезной, что бы с нею еще повозиться.

Сидя рядом, она долго рассматривала спящего мальчика, не удержавшись, погладила темные вихры. Ей было больно и горько: черные, светлые… Ребенок… он же просто ребенок! Одинокий и запущенный… У него нет матери, которая любила и заботилась бы о нем, у него нет отца, который научил бы его как следует поступать. Разве можно упрекать дичок за то, что он не приносит добрых плодов?

— В замке меня искать будут, — нарушил утреннее молчание Дамон.

Боль в ноге он переносил без жалоб, молча, стараясь только поменьше шевелиться.

— Не будут.

Она уже успела сходить туда и обратно, прежде чем Дамон проснулся. Не зная к кому ей стоит обратиться, ведьма нашла учителя фехтования Арганта, и сообщила о происшедшем, что мальчик не может придти в замок сам, везти его ей не на чем и по ее мнению, ему следует остаться с ней, так как здесь о нем позаботиться не кому. Она сама одурела от собственной наглости. Аргант как-то странно посмотрел на полную боевого задора женщину и только молча кивнул.

За полдень в Рябинки явился посыльный от управляющего.

— Я так понимаю, что он пролежит как минимум неделю? — вопросил он, осмотрев Дамона.

— Две точно, — уперев руки в боки, сообщила ведьма.

— Сиятельная ждать не будет, придется ехать без него.

Раньше Сиятельная Мия считала, что Дамон еще мал и плохо воспитан, но в этот год твердо вознамерилась взять его с собой в столицу.

После ухода старшего лакея, мальчик с облегчением вздохнул:

— Хоть ехать с ними не придется!

— А я вот в городе никогда не была, тем более в столице. Интересно, наверное…

— Мне — нет, — отрезал Дамон.

— Вот и ладно, — вздохнула Кайра, — У меня пока будешь, за одно и поможешь.

— А можно? — у него аж глаза загорелись, когда ведьма махнула в сторону склянок со всякими настойками и мазями.

— Раз говорю, значит можно.

Ледок настороженности в смотрящих на нее неправдоподобно — не бывает таких у людей, а уж у эльфов тем более, — черных глазах понемногу таял. У Кайры сердце дрогнуло от жалости.

— Только я в травах ничего не понимаю, — смущенно признался Дамон.

— Я тебе покажу и расскажу, — ведьма потрепала его по руке и почувствовала, как напрягшееся было под ее ладонью острое плечо, расслабилось, — Имя у тебя интересное. Кто тебя так назвал?

— Сиятельная. У нее любимая книга «История безнадежной любви благородного Дамона и прекрасной Аделизы». Ей ее почти каждый месяц перечитывают.

— Благородное значит.

— Не знаю. Мне оно никогда не нравилось. Казалось не настоящим, — неожиданно признался Дамон.

— Между прочим, дочь Сиятельной, — она умерла, тебе года два было, ты не помнишь, — как раз Аделизой звали.

Мальчишка рассмеялся, и Кайра поздравила себя с тем, что ей удалось завоевать немного его доверия. Так и сложилось, что осень, зиму и почти всю весну Дамон прожил у ведьмы.

* * *

В менее чем тридцати лигах от Дейла они наткнулись на деревню.

Разоренные, разграбленные дома, в развалинах которых тлеют останки хозяев, взрытая, щедро сдобренная кровью земля, и — трупы… трупы… трупы… — от грудных младенцев до старшин… завернутая на выколотые глаза юбка… ноги, обугленные в очаге до бедер… месиво, лишь топор в руке — все, что можно понять… кто-то пытался сопротивляться… Казалось здесь вырезали всех и все, вплоть до домашней птицы.

— Боги ночи… — выдохнула Мелигейна, оглядываясь вокруг безумными от ужаса глазами.

— Не буди лихо, пока спит тихо! — жестко одернул Райнарт.

В другое время Гейне, конечно, проехалась бы по поводу такого суеверия. В другое.

Но не сейчас. Даже Эледвер казался странно поблекшим.

— Ты не замечаешь ничего странного?

— Странного?! — принцесса взвилась ошпаренной кошкой.

Эльф только поджал губы:

— Орки плесень, гниль на язве мира, но даже у них есть разум. А здесь… Ни цели, ни смысла.

— Так близко!!! — Гейне едва владела собой, — так близко… Райнарт…

Она с надеждой взглянула на того, кто спас ее и великодушно предложил свою защиту. Следы… следы орочьей орды были слишком явными, что бы их не заметить.

Даже слепой смог бы пройти по ним.

— Мы должны ехать дальше, — невозмутимо произнес Райнарт.

Гейне зябко повела плечами в вихре поднятого ветром пепла. Она понимала его правоту: трое — ничто, нужен полноценный отряд. Райнарт почти видел, как выстраиваются в ровную соразмерную цепь ее расстроенные чувства.

— Мы не можем оставить их так, — Мелигейна все еще оглядывалась.

— Мы не можем медлить, — веско уронил Эледвер.

Гейне подняла лошадь на дыбы и развернулась в гневе.

— Мы сообщим старшинам в ближайшей деревне, — примиряюще заметил Райнарт. Скрепя сердце, Гейне признала его правоту, но пустила кобылу в бешеный галоп. Мужчины переглянулись, Райнарт пожал плечами, и они постарались не терять принцессу из виду.