К тебе я руки протяну… - [25]

Ну-ну.

— Главный мастер-плетельщик у себя?

— Да. — Парень еле сдерживал слезы.

— Давай так. Пробейся к нему правдами и неправдами. Скажи, запугали тебя или еще что. Не маленький, сам придумаешь. Добейся для нас встречи. А я забуду имя этого, как его там… Ребята, вы не запомнили?

Мальчишки понятливо закачали головами.

Завтрак был на удивление вкусным.

— Молочка бы! — Я мечтательно зажмурилась, откусывая от горячей булки.

Ральт с хитрым видом потянулся к сумке и подал мне флягу.

Да не может быть!

— Спасибо, — я глотнула, прокатив по языку прохладную сладость. Замечательно.

Проболтавшийся мальчишка превзошел мои ожидания. За нами пришли уже через час. Главным мастером-плетельщиком оказался хайрец лет за сорок. Одет аккуратно и просто. Прямая спина. Белые волосы собраны в традиционную косу.

Кабинет был подстать хозяину. Дубовый стол с кучей бумаг и письменным прибором. Крепкий стул. В углу шкаф — сосна и дуб. Красивое сочетание. В окно справа сквозь просветы в сплетении тонких ветвей бетели — так далеко от Хайра? — падал утренний свет. Весной она укутается в лепестки многочисленных цветов, и прорвавшиеся сквозь них лучи будут тепло-розовыми.

— Эрэ…

— Ильравен Златосадская.

— Эрэ Ильравен. — Короткий кивок. — Ральт, Хенрик.

Мальчики поклонились.

— Что привело вас в Голубятню?

— Так получилось, эр…

Подразнимся немного…

— Мастер, если вы не против.

— Хорошо. Перейдем сразу к делу, Мастер, — отчего бы ему скрывать имя? — Мне необходимо разорвать связь с присутствующими здесь бабочками… Без нанесения нам троим какого-либо ущерба.

Это я так, на всякий случай.

— Позвольте сначала один вопрос?

— Да?

— Насколько я помню, и Хенрик, и Ральт были в свое время связаны с Явником Эльбатом.

Мальчики даже не вздрогнули. Хорошо.

— Да. Он продал свое право на них.

— Как вы докажете это?

— Вот бумаги. — Я вынула из кошеля на поясе расписки Эльбата.

Мастер пробежал ее глазами.

— Что ж, я подтверждаю правомерность вашей связи.

Вот и ладушки.

— Что с моей просьбой?

— Я не могу исполнить ее.

— То есть как?

— Пусть ваши бабочки выйдут.

Хорошо. Поиграем. Внутри меня заиграло злорадство. Поиграем. Дом твой еще жив, Мастер. Я чувствую это.

— Идите.

Ральт сжал мою руку и вышел за Хени.

— Итак?

— Я не могу этого сделать.

— Не можете или не хотите?

— Не могу, а даже если б мог, не сделал бы.

Я сжала зубы. Ну что ж…

— Вам знакомо мое имя?

— Ну, вы дочь Золотых Садов… — Он немного опешил от неожиданного вопроса.

— Я Ильравен Златосадская, йеи Сада Ра. Вы знаете, что это значит?

— Знаю. — Мастер неохотно кивнул.

— Мои родичи признали Ральта Валуна. Но, даря свободу одному, я не могу отказать в ней другому. Я хочу, чтобы мои мальчики были свободны.

— Это невозможно. Раз согласившись, я превращу связь в банальный поводок.

Как будто она уже не является им. Так значит, ты можешь. Я почти зарычала.

— Так значит, вы можете сделать это.

— Нет.

— Нет?

Ну что же.

— Вы знаете, кто я.

Кивок.

— Вы не знаете, кто я. Посмотрите в окно.

Зачем мне его дом? Я просто заговорила с ней. Настоящее время года не имело значения. Мы радовались весне. Тепло, солнце, дождь. Птицы, летящие с Зеленой Пустоши…

И лучи, падающие в окно, стали розовыми.

Я повернулась к хайрцу. Он… плакал. Что?!

— Как вы это сделали? Святая Матерь! — Стул скрипнул под его весом. Распустившиеся волосы скользнули по плечам. — Из двадцати выжила одна. Но она никогда, никогда не цвела. Бетелитэ… — Он простонал последнее слово и жалко всхлипнул.

Сердце мое дрогнуло. Оттого ли, что Граали был мне столь же дорог…

Мы говорили с ней. Солнце пряталось за тучами. Пчелы затихали в дуплах лесных братьев. Корни укрывало теплое снежное покрывало. Сон утишал ток жизни. Тшш, спи, Бетелитэ…

— Эй… — Я мягко коснулась его плеча. — Все уже хорошо.

Он вскинулся и бросился к окну.

— Иллюзия? — Дрожащие руки, дорожки слез на щеках.

— Нет. Она просто снова уснула.

— А весной? Она…

— Она зацветет.

Лес недалеко, он даст ей сил.

— Помогите моим мальчикам.

— Я не могу.

— Рьмат Нерушимый! — Я грохнула кулаком по столу.

— Я не могу. Я знаю, как, но не могу сделать этого сам.

— Скажите мне! Я сделаю все.

— Мне нужно поговорить с вашими бабочками, наедине. — Он почти пришел в себя.

— Что бы они ни решили, я приму их сторону.

— Хорошо. Подождите здесь. — Он толкнул дверь и обернулся. С таким лицом люди просят о чуде. — Она, правда, зацветет?

— Да.

Он вышел.

****

Дверь за нами захлопнулась. Мы переглянулись.

— Пойдем к тетушке Каре?

— Идем.

Она ничуть не изменилась за три года. Скоро мы уже сидели у жарко натопленной печи, запивая сдобное печенье яблочным сидром.

Теплые карие глаза сияли внутренним светом. Быстрые руки занимались привычным делом — она снова что-то готовила. Красный фартук, припорошенный мукой. Шерстяная кофта. Я помнил ее именно такой.

— С чем пожаловали ребятушки?

— Наша хозяйка хочет отпустить нас.

— Отпустить? Это как же?

— Разорвать связь, тетушка. — Хени говорил с набитым ртом.

— Не слыхала о таком.

— С ней сейчас Мастер разговаривает.

— Он мне говорил, что нельзя связь насильно разорвать. Вот с вашей хозяйки на кого перекинуть — можно. А еще… — Она задумалась. — Можно еще вас друг на друга завязать, коли захотите.