К.Разумовский: Последний гетман - [149]
– Каков наш ротмистр? – взял его отец за шкирку, тоже выхватывая шпагу, поскольку за Алексеем гнались развеселые студиозы. Но батюшка-то не один был – пяток русских шпаг напрочь отринули наступление безусых французиков.
Ротмистр пытался привести себя в порядок, да куда там! Прикрывая ладонями кровянившее дезабилье, лишь твердил:
– Батюшка родный, как я рад, как я рад!…
– Еще бы! – шпагой, как хлыстом, отщелкивал самых нахальных.
– Постигаешь?..
Постигаю, батюшка, достохвально…
Трое менторов, посланных с детками за границу, напрасно поклонами себя утруждали, ибо были не в лучшем виде. Ну, учитель фехтования, может, урок какой здесь проводил, а учителю математики какого рожна по кабакам носиться?..
Всем дал разнос, всех погнал в пансионат, умываться, а сам в гостиницу, где старший адъютант сумел-таки отбить достойные апартаменты.
Тут вспомнил и про Петра с Андреем.
– Где? – потребовал у слуг ответа.
Но ясно – где. Если не были в кабаке, так где-нибудь у баб гулящих. Франция… черт бы ее побрал!…
Отец-фельдмаршал позабыл, как двадцать лет назад сам здесь куролесил, мотаясь с Тепловым между Берлином и Парижем. Но тогда-то денежки брат Алексей сыпал, а сейчас свои… олухи царя небесного!
Но не умел Кирилл Григорьевич – ну просто не умел! – долго сердиться. Когда сыновья, найденные и приведенные слугами в порядок, со всем должным поклоном явились к нему на взбучку, лишь для острастки притопнул:
– Сядайте, гарбузеньки… несчастные!
Ужинали уже как. взрослые люди, под тосты. Нескольких здешних профессоров для докладов призвали. Не только же ради дорогого вина они русских студиозов хвалили. Выходило, не совсем и зря отцовские денежки тратятся. Профессора, как по сговору, головами мотали: нет-нет, граф-боярин, к военному делу охоты не примечается, а в науках сильны, далеко пойдут!…
– Вот те раз! – посмеялся разомлевший отец. – Науки! Так не своими ли глазами я баталию ротмистра лицезрел?..
Ротмистр, он же старший над братьями, по старшинству и отвечал:
– Драться, батюшка, деремся, а к военной службе нет у нас потребы. Истинно, науки одолели! Что касаемо меня, так я бы в Англию, батюшка, желал…
– Гм… Англия! Иван Иванович, то бишь граф Шувалов, из Италии в Англию-то намерелся… – Понравилось стремление старшего. – Как встречусь с ним, о тебе и о Петре с Андреем распоряжусь. Живите пока так… да чтоб головы вам не оторвали!
Теперь уже младший из этой старшей троицы, Андрей, отца заверил:
– Не сердитесь, батюшка, и не беспокойтесь за нас. В обиду себя не дадим. Скажите лучше, как матушка поживает?
Он хотел сказать в ответ, что плохо поживает матушка-графиня, а вместо того, подавив вздох, рассмеялся:
– Передам ей, что скучают, графинюшка, мужики. А сама она, хлопцы мои, пребывает в добром здравии и поклоны вам материнские шлет.
Может, что и учуяли в отцовском голосе сыновья, но поклоны матери приняли с должной любовью.
Однако сам-то глава разбредшегося по Европе семейства знал совсем другое:
«Плоха, сынки, ваша матушка… Незрима, но тяжела душевная хвороба… Я ль один в том повинен?»
Ответа и в собственной душе не было.
Он задержался в Европе меньше, чем думал. Почта теперь работала более или менее исправно, письма худо-бедно добирались до границы, а по Европе летели быстро. Вести несли одна другой хуже… Дочери замужние уже писали: «Матушка страдает, а что нам делать?..»
Посетив Париж, Турин, Милан, Берлин еще раз и долго не задержавшись со старшим сыном в Англии, сдав там его на попечение Ивану Шувалову, распорядившись о Петре и Андрее, Кирилл возвратился в Россию.
Да и не тянуло его к долгим заграничным вояжам, как Шувалова и Дашкову. Заграничные пути добровольных изгнанников лишь на малое время пересекались. Хохол ли, россиянин ли – графа Разумовского звало на родину и без позыва болезной графинюшки. Ей – что Бог даст, а ему – что преподнесет ее величество Екатерина…
III
Умер брат Алексей Григорьевич. Через несколько дней умерла и жена Екатерина Ивановна…
Наверно, они не сговаривались, даже не очень-то и дружествовали, но Господь уподобил им вместе предстать перед ним, даже в единой, лишь разделенной тонкими стенками могиле. Граф Кирилл Григорьевич Разумовский поставил общий памятник: великолепный мраморный, в виде триумфальных ворот, с общей эпитафией:
«Здесь погребены тела в Бозе усопших: рабы Божией графини Катерины Ивановны Разумовской, урожденной Нарышкиной… и раба Божия Римского и Российского графа Алексея Григорьевича Разумовского, Российских войск генерала-фельдмаршала, оберегер-мейстера… орденов Российских святого Апостола Андрея, святого Александра Невского… и пр., пр., скончавшегося в Санкт-Петербурге 1771 года июля 6 дня…»
Вместе с женой фельдмаршал хоронил фельдмаршала. Само собой, под военные пушечные залпы. Много было и ружейной, даже пистолетной пальбы. Шутка ли, маршалы! Последние из елизаветинских. Всеми любимые и зла никому не делавшие. Что-то горестно вздрогнуло и во дворце на Мойке, и в Аничковом доме…
Тоже судьба. На месте нынешней богатейшей усадьбы жил когда-то, в неказистом домишке, полковник Аничков, ничем не приметный, даже наследниками забытый. Место, подаренное своему некоронованному мужу Елизаветой Петровной, так и закрепило ветхое имя полковника. Даже за роскошнейшим дворцом. Как Аничков дом!
Таинственная смерть Саввы Морозова, русского предпринимателя и мецената, могущество и капитал которого не имели равных в стране, самым непостижимым образом перекликается с недавней гибелью российского олигарха и политического деятеля Бориса Березовского, найденного с петлей на шее в запертой изнутри ванной комнате. Согласно официальной версии, Савва Морозов покончил с собой, выстрелив в грудь из браунинга, однако нельзя исключать и другого. Миллионера, чрезмерно увлеченного революционными идеями и помогающего большевикам прийти к власти, могли убить как соратники, так и враги.
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Об одном из самых известных людей российской истории, фаворите императрицы Елизаветы Петровны, графе Алексее Григорьевиче Разумовском (1709–1771) рассказывает роман современного писателя А. Савеличева.
Роман современного писателя А.Савеличева рассказывает о жизни и судьбе одного из самых ярких и противоречивых политических деятелей в истории России – Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911).
В романе А. Савеличева «Забереги» изображены события военного времени, нелегкий труд в тылу. Автор рассказывает о вологодской деревне в те тяжелые годы, о беженцах из Карелии и Белоруссии, нашедших надежный приют у русских крестьян.
Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.
Роман основан на реальной судьбе бойца Красной армии. Через раскаленные задонские степи фашистские танки рвутся к Сталинграду. На их пути практически нет регулярных частей Красной армии, только разрозненные подразделения без артиллерии и боеприпасов, без воды и продовольствия. Немцы сметают их почти походя, но все-таки каждый бой замедляет темп продвижения. Посреди этого кровавого водоворота красноармеец Павел Смолин, скромный советский парень, призванный в армию из тихой провинциальной Самары, пытается честно исполнить свой солдатский долг. Сможет ли Павел выжить в страшной мясорубке, где ежесекундно рвутся сотни тяжелых снарядов и мин, где беспрерывно атакуют танки и самолеты врага, где решается судьба Сталинграда и всей нашей Родины?
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
В том включен роман известного немецкого писателя Оскара Мединга (псевдоним в России Георгий, Георг, Грегор Самаров), рассказывающий о жизни всесильного любимца императрицы Екатерины II Григория Орлова.
Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»(Дневник императора Александра II,22 мая 1880 года).
Новый роман известной писательницы-историка Нины Молевой рассказывает о жизни «последнего фаворита» императрицы Екатерины II П. А. Зубова (1767–1822).
Известный писатель-историк Валерий Поволяев в своём романе «Царский угодник» обращается к феномену Распутина, человека, сыгравшего роковую роль в падении царского трона.