К Корректорам - [8]

Кофе в маленькой чашечке неторопливо стыл, бусины четок скользили в пальцах, и блаженное несуществование — без мыслей, эмоций, желаний казалось почти близким…

— Девушка, у вас свободно?

Она безразлично кивнула подошедшему и снова равномерно распределила свое внимание между четками и кофе. Пришелец неловко примостился напротив, водрузив на столик… ого! — недешевый коньяк в немалом количестве. Мысли соскользнули по блестящей поверхности бутылки на маслянистую жидкость в рюмке, соскользнули и…

— Девушка, Бога ради простите — я не с целью приставать… но, может… Вы не выпьете со мной? Простите…

Его забавное смущение пробилось сквозь туманно-серую завесу. Пальцы Юэ, отпустив четки, вдруг тронули тонкую ножку рюмки… На короткое мгновение ее зрачки привычно превратились в бойницы… но лишь на мгновение. Сидящий перед ней — довольно молодой, психокод — средний горожанин, потенциал — норма, настройки… — впрочем, неважно, суть в том, что сидящий перед ней был кем угодно, но не мастером Слов. А, следовательно, не представлял собой опасности — и интереса?..

Юэ опрокинула в себя рюмку, мельком подивившись, что смогла почувствовать вкус… и тут незнакомец заговорил. Тяжело, давясь словами, боясь — (зная) — что его немедленно и возмущенно прервут или высмеют… Но Юэ молчала.

— …только не надо, ничего не говорите, я и так знаю, все знаю, но поймите!..

А потом и он замолк, опустив голову. Вздрогнул. Медленно поднял на нее глаза.

— Простите. Пожалуйста, простите… И… спасибо вам. Знаете, вы… Вы мне, наверное, сейчас жизнь спасли. Спасибо.

Он стремительно поднялся и почти выбежал прочь. Юэ машинально взглянула ему вслед…

И не сразу сумела вернуться к четкам.

VIII.

— Молчишь?

Вэйр судорожно ухватился за кофейник, чуть не расплескав по клеенке черную гущу.

В глазах Джерм за ироничностью теснилась такая невыносимая (невыносимо знакомая!) — тоска пополам со страхом, что он чувствовал: еще немного, и он будет согласен на все, только чтобы получить право отводить взгляд…

— Не прогонишь?

Она все еще пыталась спрятаться за заслоном из самолюбия, цинизма, всех этих беспомощных «надстроек», в которые они все так привыкли верить.

Черт, ну сколько же их — умных, жестких, гибких — в латах своего Мастерства, в изрезанных пластическими операциями телах — будут разбиваться о него и, мучительно пытаясь подняться, молить о милосердии?

А он — задыхаться от жалости и бессилия?..

— Иди ты… — безнадежно начал Вейр, но она не дала продолжить. Рывком выдернула свое — (бесполое?) — тело из кресла, чуть не вцепилась в его ладонь.

— Слушай, ну я прошу — дай помочь. Я же вижу, что тут у вас творится!.. Она же все равно никого из вас не подпустит!.. А я тут знаю… одного, — лицо ее болезненно дернулось. — Он вырвет ее клянусь!.. Только не гони…

Ну так же нельзя — что же она… На мгновение Вейр задохнулся от боли… Как же так…

И следующий час оказался заполнен ее зрачками, расширившимися от ужаса, дружным матом Юэра и Наэла, вонью корвалола…

Потом они поговорили, как «взрослые люди».

Потом он согласился.

IX.

«Пришельца» она встретила через три дня в том же кафе. И снова разговор, вернее — монолог, только уже несколько менее больной и надрывный. И опять в заключение — смущенная благодарность…

Следующая встреча, вроде бы, уже не была случайной… а следующей Юэ почти ждала. И однажды…

— Спасибо, девушка, чес-слово, спасибо. Вы… Вы так чудесно умеете слушать…

Что-то треснуло, надломилось, и тоненькая струйка боли протекла куда-то вниз, и… Юэ рывком придвинула к себе блокнот: «Единственное, что я умею», — толкнула к нему. Поймала непонимающий взгляд, черкнула дополнение: «Я не могу говорить».

На лице — удивление сменяется недоверием, но нет этого проклятого сострадания — брезгливой жалости к калеке!..

Его зрачки стали огромными.

— Простите… Я… не заметил…

Юэ не сдержала улыбку, снова взялась за ручку:

«Меня зовут Юэ».

— Эталь, — все еще ошарашенно представился собеседник.

X.

«Комп» Юэ забросила и теперь целыми днями пропадала в Городе. А им оставалось только — «ждать и надеяться». Чем Вейр и занимался. Он ждал, а Фин, Юэр и новенькая спорили, и не раз Вейру приходилось прерывать их мягко-тактичные беседы, чуя, что за занавесом благозвучных слов идет бешеная пляска Холма, и бесполая бестия уверенно отбивает удары эльфа и берсеркера… Впрочем, с ними она была другой… И с тем, пришедшим, пообещавшим и несколько раздраженно отказавшимся от денег — (…Герма, да чтоб я с тебя хоть монету!..) она была другой. Или скорее — третьей… Теперь стоял лишь вопрос времени, нервное ожидание спало, ожидающие вернулись к своим делам, и лишь время от времени вяло переругивались, выясняя, чьей же морде все-таки быть битой, когда Юэ окончательно оклемается и выяснит, как с ней поступили ближние ея. Гермо с кривой усмешкой заявляла, что все ее «дела» заканчиваются хеппи-эндом, что вызывало вспышки негодования у Юэра и Финрода…

А Вейру еле удавалось хотя бы выглядеть спокойным.

Но, как ни странно, это ожидание тоже кончилось.

XI.

…Он говорил, а она слушала, и зрачки ее мягко мерцали в полусумраке беседы… Ты уже поверил? Вот и славненько… А эта улыбка навсегда закрепит в тебе правильный выбор…