Как будто ясно, о чем могла идти речь. Итак, мы утверждаем: 1) что джадидизма как такового, объединившего в начале своего возникновения определенное движение культурнического характера и добившегося целого ряда мелких реформ у эмира, к началу революции 1917 г. в целом его прежнем виде не было. В это движение и в преследуемые им цели были внесены некоторые изменения еще в 1914 г., которые, расширяясь и углубляясь к моменту революции 1917 г., привели к выделению одной его части в новое тайное общество, позднее получившее название младобухарской организации; 2) что с момента демонстрации 1917 г, произошло второе размежевание этой организации, когда окончательно оформилась младобухарская организация и появилась программа реформы; 3) что джадиды после "колесовских событий" (которые стоили тысячи жизней джадидам и младобухарцам и насчет которых ("колесовских событий") не было единомыслия как в среде джадидов, так и младобухарцев, вызвавших эмиграцию младобухарцев в Советский Туркестан, - обновили организацию за счет нового притока сил, главным образом кустарей, дехкан и солдат эмирской армии, из которых в период эмиграции и выделилась коммунистическая группа.
Ведь факт же, что первый мусульманский полк, который пошел впервые с Красной Армией на борьбу с эмирской Бухарой, состоял в значительной своей части из этих эмирских солдат-дехкан, перешедших к нам уже после "колесовских событий" на сторону революции.
Могли ли мы после всего этого отрицать буржуазно-демократический характер первого периода революции в Бухаре? Конечно, нет.
Мы знаем, что установленная в результате этой революции в Бухаре форма власти была несколько отлич- /316/ ной от общей формы и структуры власти, установленной после Октябрьской революции в России и в Туркестане. Рядом с Туркестанской Советской Социалистической Республикой Бухара была объявлена советской народной республикой. Дальше, мы знаем, что три с лишним тяжелых года потребовалось для того, чтобы эту форму народной власти изменить. Только на пятом съезде Советов, который в основном подвел итоги борьбы с контрреволюцией и басмачеством, Бухара была объявлена Советской Социалистической Республикой.
В нашей брошюре, мы говорили только о фактах, имевших место до сентябрьской революции, и поэтому мы не могли останавливаться на всех этих вопросах. Мы надеемся в скором времени посвятить вопросам послереволюционного времени кое-какие материалы и наши к ним замечания, но тот факт, что с 1920-1922 гг. в Бухарской компартии происходили тоже частичные процессы отхода далеко вправо, как история с переходом в басмаческий лагерь, подтверждает наше указание о роли процесса, который происходил в младобухарской организации и о постепенном оформлении и укреплении коммунистических идей в ней. Все это говорит не о том, что джадиды сразу "пересели с коня на коня и сделались коммунистами", о чем мы и не говорим, а о том, как мы сказали, что большинство джадидов ушло от путей революции. Мало того, младобухарская организация также выявила два противоположных взгляда на революцию и характер революции в Бухаре, получивших свое оформление; для одной части - в ориентации на басмачество, идейном и вооруженном содействии ему и для другой - в окончательном закреплении в коммунистической партии Бухары, которая в целом билась и бьется за общие цели, ничем не выделяясь от других частей в составе партии, и для которой джадидизм и идея младобухарской организации стали чуждыми и враждебными, как движение, могущее отбросить назад, а не вперед к целям пролетарской революции. /317/
