К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка - [22]

— О! — Она подняла руки к лицу и смотрела на него прелестными испуганными глазами.

— Все в порядке, Розалин, но нужна осторожность. Ты не очень опытна в делах, где нужна ловкость, не так ли? Тут ухе я должен быть на страже. Я хочу, чтобы ты уехала отсюда, чтобы у меня были свободны руки, только и всего.

— А мне нельзя остаться здесь, Дэвид?

— Нет, конечно, нельзя, Розалин. Будь разумна. У меня должны быть развязаны руки, чтобы иметь дело с этим человеком, кто бы он ни был…

— А ты думаешь, что он… что он…

Он сказал, подчеркивая каждое слово:

— Я сейчас ничего не думаю. Прежде всего ты должна уехать. Потом уж я буду выяснять, как обстоят дела. Иди же, будь хорошей девочкой, не спорь.

Она повернулась и вышла из комнаты.

Дэвид снова, нахмурившись, склонился над письмом Никаких прямых угроз. Вежливые гладкие фразы. Может означать что угодно: искреннюю заботу человека, обеспокоенного создавшимся затруднительным положением, скрытую угрозу. Он снова и снова перечитывая письмо: «Я имею новые сведения о капитане Роберте Андерхее…», «Лучше обратиться к Вам…», «Буду рад обсудить с Вами этот вопрос…»; «Миссис Клоуд…». Черт возьми, ему не нравились эти кавычки… «миссис Клоуд».

Он посмотрел на подпись. Инок Арден. Что-то промелькнуло в памяти — какие-то стихи…

Когда в тот же вечер Дэвид вошел в гостиницу «Олень», в холле, как обычно, никого не было. На двери, расположенной слева, было написано: «Кофейная», на двери справа — «Гостиная». На двери в глубине строгая надпись предупреждала: «Только для постоянных жильцов». Коридор налево вел в бар, оттуда слышался гул голосов. Маленькая стеклянная конторка со скользящим окошком и с висячим звонком именовалась «Приемной».

Дэвид знал по опыту, что нередко приходится звонить четыре-пять раз, пока кто-нибудь снизойдет до ответа. Все время, кроме коротких часов обеда, завтрака и ужина, холл «Оленя» бывал безлюден, как остров Робинзона[38].

На этот раз третий звонок Дэвида вызвал мисс Беатрис Липинкот. Она прошла по коридору из бара, поправляя свою пышную золотистую шевелюру, открыла дверь стеклянной конторки и приветствовала Дэвида жеманной улыбкой.

— Добрый вечер, мистер Хантер. Довольно холодно сегодня для мая месяца, не правда ли?

— Да, очень холодно. Не у вас ли остановился некий мистер Арден?

— Дайте вспомнить, — сказала мисс Липинкот, делая вид, что не помнит точно. Она всегда прибегала к этому приему, чтобы подчеркнуть значительность «Оленя». — О да. Мистер Инок Арден. В пятом номере. На втором этаже. Вы легко найдете этот номер, мистер Хантер. Вверх по лестнице, но затем не по коридору, а налево и три ступеньки вниз.

Точно выполнив эти сложные инструкции, Дэвид вскоре постучал в дверь пятого номера и услышал: «Войдите».

Он вошел и прикрыл за собой дверь.

Выйдя из конторки, Беатрис Липинкот позвала: «Лили!» На ее зов явилась девица с полуоткрытым ртом и с глазами цвета вареной черники.

— Не можешь ли ты побыть здесь, Лили? Я должна пойти посмотреть, как у нас с бельем.

— Конечно, мисс Липинкот, — ответила Лили. Она хихикнула и, сопя, прибавила: — Какой мистер Хантер красавчик, правда?

— А, навидалась я таких во время войны, — ответила мисс Липинкот усталым тоном светской львицы. — Молодые летчики и разные там механики с военных аэродромов. Того и гляди, что всучат тебе фальшивый чек. Зато гонору столько, что попробуй не возьми их бумажки, хоть и знаешь, что дело нечисто. Но ведь у меня, Лили, свой взгляд на эти вещи. Мне подавай настоящего джентльмена. И уж если я скажу про кого-нибудь, что это джентльмен, — так оно и есть, хоть и сидит человек за баранкой трактора…

Произнеся это загадочное изречение, Беатрис покинула Лили и направилась вверх по лестнице.

Переступив порог пятого номера, Дэвид Хантер остановился и посмотрел на человека, который подписывался как Инок Арден.

Лет сорока, изрядно потрепанный жизнью, но знававший, видимо, лучшие времена. С ним нелегко будет иметь дело, решил Дэвид. И раскусить его будет непросто. Темная лошадка.

Арден сказал:

— Хэлло! Вы Хантер? Вот и ладно. Садитесь. Что будете пить? Виски?

Уютно устроился, отметил Дэвид. Несколько бутылок, огонь в камине — весьма кстати в промозглый весенний вечер. Одежда не английского покроя, но он ее носит как истый англичанин.

И возраст тоже… самое то.

— Благодарю, — сказал Дэвид. — Немного виски.

— Скажите, когда будет достаточно.

— Достаточно. И содовой немного.

Они были чем-то похожи на собак, которые кружат одна вокруг другой, взъерошив шерсть и принюхиваясь, готовые или дружески сойтись, или начать драку.

— Ваше здоровье!.. — сказал Арден.

— Взаимно…

Они поставили стаканы. Первый раунд был закончен.

Человек, называвший себя Иноком Арденом, спросил:

— Вас удивило мое письмо?

— Честно говоря, — сказал Дэвид, — я не понял, о чем оно.

— Ну, не может того быть. Хотя…

— Как я понимаю, вы знали первого мужа моей сестры, Роберта Андерхея.

— Да, я знал Роберта очень хорошо… — Арден улыбался, не спеша пуская клубы дыма. — Так хорошо, как, наверное, никто другой его не знал… Вы ведь никогда его не видели, Хантер?

— Нет, не видел.

— Может быть, это и к лучшему.