К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка - [24]

Несколько минут Дэвид сидел молча, затем спросил напрямик:

— Сколько?

Ответ прозвучал столь же прямо:

— Двадцать тысяч.

— Исключено! Моя сестра не может трогать капитал. Она имеет только проценты.

— В таком случае — десять тысяч. Это она достанет с легкостью. Ведь имеются драгоценности, верно?

Дэвид тянул с ответом, затем неожиданно сказал:

— Ладно.

На мгновение его собеседник растерялся. Его, казалось, удивила легкость победы.

— Никаких чеков, — сказал он. — Платить наличными.

— Вы должны дать нам время достать деньги.

— Пожалуйста: сорок восемь часов.

— Давайте до вторника.

— Хорошо. Вы принесете деньги сюда. — И, прежде чем Дэвид успел ответить, добавил: — Я не назначаю встречу в уединенной роще или на пустынном берегу реки, не думайте. Вы принесете деньги сюда, в «Олень», в девять часов вечера, во вторник.

— А вы, как я погляжу, предусмотрительны.

— Я знаю, что делаю. И знаю таких, как вы.

— Значит, договорились…

Когда Дэвид спускался по лестнице, его лицо пылало от гнева.

Беатрис Липинкот вышла из комнаты, на которой стояла цифра четыре. Между номерами четыре и пять находилась дверь, которую очень трудно было заметить, так как ее скрывал большой шкаф.

Щеки мисс Липинкот горели, и глаза блестели от приятного возбуждения. Она поправила свою пышную прическу чуть-чуть дрожащей рукой.

Глава 10

«Шепердс-Корт» представлял собой большое здание с роскошно обставленными квартирами и сравнительно неплохим обслуживанием. Не пострадавшая от вражеских налетов, эта своеобразная гостиница тем не менее несколько снизила свой уровень в сравнении с довоенным. Обслуживание, которое предоставлялось постояльцам, уже не было прежним. Там, где раньше было два носильщика в униформе, теперь работал один. В ресторане по-прежнему сервировали обеды, завтраки и ужины, но наверх, в квартиры, подавались только завтраки.

Квартира, которую снимала миссис Гордон Клоуд, находилась на третьем этаже. Она состояла из гостиной со встроенным буфетом, двух спален со стенными шкафами и ванной комнаты, сияющей кафелем и хромом.

По гостиной метался Дэвид, а Розалин сидела на диване и водила за ним глазами. Она была бледна и казалась испуганной.

— Шантаж! — бормотал он. — Шантаж! Боже мой, разве я похож на человека, который позволяет себя шантажировать?

Она покачала головой — растерянная, обеспокоенная.

— Если бы я знал! — говорил Дэвид. — Если бы я только знал!..

Розалин жалобно всхлипнула.

Он продолжал:

— Приходится действовать в темноте, с завязанными глазами! — Вдруг он круто повернулся: — Ты носила те изумруды к старому Грейторексу?

— Да.

— Сколько он дает?

— Четыре тысячи фунтов. Он сказал, что, если я их сейчас не продам, их надо снова застраховать.

— Да, цены на драгоценные камни подскочили вдвое. Конечно, мы можем достать эти деньги. Но ведь это будет только начало, из нас будут сосать кровь до тех пор, пока не высосут все до последней капли.

— Давай уедем из Англии, — плакала она. — Давай уедем. Разве мы не могли бы уехать в Ирландию, в Америку… куда угодно.

Он обернулся и посмотрел на нее.

— Ты не борец, Розалин. Твой девиз — рубить концы и спасаться.

Она причитала:

— Мы поступили дурно… Все это… очень дурно… богопротивно.

— Как раз благочестия мне сейчас и не хватает! Довольно. Мы хорошо устроились, Розалин. Первый раз в жизни я хорошо устроился и не собираюсь все это терять. Слышишь, Розалин? Если б только не приходилось драться вслепую, черт возьми! Ведь ты понимаешь, все это может быть обманом, блефом. Возможно, что Андерхей лежит себе в могилке, где-нибудь в Африке, как мы с тобой и думали.

Она содрогнулась.

— Не надо так, Дэвид. Ты пугаешь меня.

Он взглянул на нее, увидел страх в ее глазах и сразу же переменил тон. Подсев к ней, он взял ее холодные руки в свои.

— Перестань беспокоиться, — сказал он, — предоставь все мне и делай то, что я говорю. Ведь тебе это нетрудно, правда? Только поступай в точности так, как я говорю.

— Я всегда так и делаю, Дэвид.

— Ну да, — засмеялся он, — ты так и делаешь. Мы еще выкарабкаемся, не бойся. Я найду способ прищемить этого мистера Инока Ардена.

— Кажется, было такое стихотворение, Дэвид; что-то о человеке, вернувшемся обратно…

— Да. — Он оборвал ее. — Как раз это меня и беспокоит. Но я доберусь до сути, не бойся.

Она сказала:

— Ты повезешь ему деньги во вторник вечером?

Он кивнул.

— Пять тысяч. И скажу, что не могу достать сразу остальные. Но я должен помешать ему пойти к Клоудам Думаю, что это была просто угроза, но почем знать…

Дэвид замолчал, его глаза стали задумчивыми, и мозг продолжал напряженно работать, строя и отвергая различные гипотезы.

Потом он рассмеялся веселым, разудалым смехом. Были когда-то люди, ныне покойные, которые узнали бы этот смех, смех человека, приготовившегося к рискованному и опасному делу. В нем звучали вызов и радость предстоящей борьбы.

— Я могу довериться тебе, Розалин, — сказал Дэвид. — Слава Богу, тебе я могу довериться безоговорочно…

— Довериться мне? — Она вопросительно посмотрела на него своими большими глазами. — В чем же?

Он снова улыбнулся.

— Довериться в том, что ты поступишь в точности так, как я тебе скажу. В этом, Розалин, секрет успеха нашей операции. — Он засмеялся. — Операции под кодовым названием «Инок Арден».