Изумруд - камень смерти - [13]

Начальник ОБЭП вызвал майора Петрова, уже раскручивавшего в прошлом году изумрудное дело, связанное с хищениями изумрудов на руднике. Поэтому майор считался экспертом в самоцветной сфере. Петров посоветовал перекинуть распоряжение в Асбестовский райотдел. Это на их территории водятся изумруды, их головная боль, пусть понапрягаются. Но этот вариант не проходил, потому что изумрудный надзор следовало создавать в структуре областного управления.

- А может, ты, Петров, как-то поучаствуешь, поруководишь? - тонко намекнул начальник.

- А что? И поруковожу. По лесам да проселкам шнырять - это тебе не вагон никеля искать. Я с удовольствием. Кому передать дела? Воровство на медеплавильном пусть Малахов берет, а никелевое дело вам придется на себя взвалить, больше не на кого, у всех выше завязки. Или придется звонить в кадры, пусть министерскую разнарядку грузят на штрафников.

Идея выглядела здравой. Ну кто отдаст хорошего работника на сторону? У всех и так людей не хватает. Да и у какого начальника поднимется рука оголить фронт борьбы с настоящей преступностью ради того, чтобы в угоду столичным чиновникам ловить каких-то подпольных камнерезов? Ну, поймаешь одного-другого, а дальше что? Незаконные валютные операции шить? Это надо обязательно брать с поличным в момент передачи товара и получения денег. А если просто с камнями прихватишь, так и статью подходящую не подберешь. Незаконная разработка недр? Два года общего режима, если судья шибко злой. А то может ограничиться штрафом. И ради этого лазить по лесам, пресекая незаконную добычу? А если энцефалитный клещ укусит? Нет, на такое дело надо определенно кидать проштрафившихся разгильдяев, как их в войну кидали на немецкие пулеметы. Проштрафившемуся милиционеру надо не начальству возражать, а любой ценой выслуживать прощение, он землю носом рыть должен, тем более, что в качестве испытания ему доверяют возглавить новый отдел, то есть на повышение отправляют вместо наказания. Но тут тоже доверие о двух концах. Оправдаешь его - получишь отпущение грехов, провалишь дело припомнят прежнее и спляшут на костях.

Так отстраненный от всех дел капитан Хабибулин, подозреваемый в получении взяток, неожиданно оказался начальником подразделения с помпезным названием "Специальный отдел по борьбе с незаконным оборотом драгоценных камней". Ему в помощь были присланы трое таких же штрафников.

* * *

Еще одно совещание, на профессиональном языке участников называемое "стрелка", состоялось глубокой ночью в малоизвестной баньке. И не в целях конспирации, а просто у них там все деловые встречи проходят, офис, можно сказать, да и время самое рабочее. Как обычно, кроме сауны, бассейна и ванны-джакузи, наличествовали все прочие необходимые офисные принадлежности: водка "Абсолют", ликер "Амаретто", греческий коньяк "Метакса", баночное пиво, ветчина, тоже баночная, копченая кета и очень много жареных фисташек в целлофановых пакетиках - всё по высшему разряду. Из дальнего угла чайной комнаты доносились магнитофонные всхлипы "Поющей братвы".

По причине серьезности делового разговора сегодня здесь не болтались девки, секретарши, так сказать. За дубовым столом в глубоких пухлых креслах, обтянутых мягкой темно-зеленой кожей, сидели три участника совещания. В своем кругу их звали Кентавр, Дыба и Шуба.

Первый был похож на изнеженного римского патриция, и вовсе не потому, что завернулся в простыню на античный манер, словно в тогу. Молодой, лет тридцати - тридцати трех, холеный, начинающий полнеть, он держался с подчеркнутым аристократизмом, не матерился и соблюдал правила светского поведения за столом. Он с интересом осмотрел плоскую бутылку "Амаретто", словно впервые в жизни держал подобную в руках, почитал надписи на этикетках и с едва заметной усмешкой поставил на место. "Метаксу" он только приподнял за пробку двумя пальчиками с ухоженными ногтями, поглядел на неровно приклеенную этикетку и брезгливо опустил на стол. Бутылку "Абсолюта" он перевернул, взглянул на выпуклые буковки донышка и удовлетворенно плеснул в широкий низкий стакан. Закусывал исключительно кетой. К банкам пива и ветчины даже не прикоснулся, а фисташки не удостоил взглядом. Видимо, в его патрицианском представлении они числились в одном ряду с семечками и уличными беляшами с мясом неизвестных животных.

Кентавром его прозвали лет десять назад, когда он, будучи рядовым инструктором райкома комсомола, пахал, как лошадь, но и головой работал будь здоров. Тогда и свела жизнь Кентавра и Дыбу.

Сейчас Дыба сидел напротив него за дубовым столом, тянул водку, закрашенную темным ликером, и жрал толстые ломти баночной ветчины. Одну банку уже прикончил, сейчас разделывался со второй. "И это бывший директор ресторана! - мысленно сокрушался Кентавр, глядя на пухлощекого партнера. Наверное, в тюрьме вкус испортил." Дыба был его ровесником, но выглядел на десять лет старше, поскольку действительно отмотал срок на зоне за хищение в особо крупных размерах. Директором ресторана он стал в двадцать один год, сумев не только к этому времени стать членом КПСС, но и отмазаться от армии. Впрочем, директоров ресторанов, по слухам, в армию не призывают, так же, как секретных физиков, - те и другие слишком нужны на гражданке. Правда, через несколько лет жизнь дала трещину, попал под суд.