Израильтянка - [51]

— К сожалению, я не знаю, как это произошло, — смутился Анатолий.

— Ну, тогда приведите жену.

— Она тоже не знает. Она потеряла память после столкновения.

— Так-так, ретроградная амнезия. Это может быть неплохой уловкой, если она сама была виновата, но с другой стороны, это настраивает судей и следствие против нее. Я настоятельно рекомендую вспомнить все, что произошло, за исключением некоторых ненужных нам деталей. А что говорят свидетели и были ли таковые?

— Был всего один свидетель — муж убитой, и он утверждает, что Юлия проехала перекресток на красный свет.

— Ну, какой свет горел для машин, он видеть не мог. Все, что он мог, это заявить, что переходил дорогу на зеленый. В любом случае, этого свидетеля мы легко сможем отвести, убедив судей в его необъективности. Как участник столкновения, приведшего к таким тяжелым последствиям, он склонен сознательно или бессознательно искажать факты из-за того же чувства вины перед погибшей женой. А кто ведет следствие?

— Полиция Рамат-Гана.

Адвокат улыбнулся.

— Конечно, не в моих правилах пренебрегать противником, но о полиции Рамат-Гана у меня создалось самое благоприятное для нас с вами впечатление. У них добросовестные, но прямолинейные следователи, не обученные работе против хороших адвокатов.

— А какое наказание грозит моей бывшей жене? — спросил Анатолий.

— В худшем случае — несколько месяцев тюремного заключения и лишение водительских прав, а в лучшем — ничего.

— Только и всего, — присвистнул Анатолий. — Она же убила человека!

— Ну, это же не преднамеренное убийство в корыстных или других целях, а всего лишь автомобильная авария с тяжелыми последствиями. В тюрьму заключают людей опасных для общества, а ваша бывшая жена если и опасна для кого-нибудь, то только на дороге и за рулем. В этом смысле лишение водительских прав является и наказанием, и гарантией безопасности пешеходов. Поэтому за убийство на дороге в заключение попадают только самые заядлые нарушители-рецидивисты, совершившие наезд при отягчающих обстоятельствах, как, например, значительное превышение скорости, побег с места происшествия, вождение в пьяном виде. Кстати, ваша бывшая жена не была пьяна во время аварии?

— Нет! Наоборот, она возвращалась домой после ночного дежурства.

— А вот это как раз может стать смягчающим обстоятельством! Газеты полны статей о тяжелой жизни молодых врачей.

— Так значит тюрьма ей не грозит! Спасибо за информацию, — сказал Анатолий, собираясь уходить.

— Постойте-постойте, кроме заключения есть еще лишение водительских прав и обвинение в убийстве. А может, она и не виновата вовсе в аварии? — предположил адвокат.

— А кто же виноват, если не она?

— Виновна может быть сама жертва, а также условия дороги, погода. Например, на шоссе, ведущем в Ерухам, есть участок, где каждую зиму в дождь происходят столкновения. Там крутой поворот, плохая видимость и узкая обочина, то есть все условия для аварии. В сухую погоду машины вписываются, а в дождь — не очень. Что бы там ни произошло, виноват не водитель, а дорога. Кроме того, причиной для катастрофы может явиться не шофер и не жертва, а кто-то третий, пешеход или машина, помешавшие нормальному движению.

— Спасибо, все это очень занятно, — сказал Анатолий, вставая с места.

— Вас что же, это не интересует? — удивился адвокат.

— Нет, — ответил Анатолий, покидая кабинет.

В приемной его ждала длинноногая секретарша. При виде Анатолия она вышла из-за стола, чтобы проводить его до двери. Анатолий еще раз внимательно осмотрел ее с ног до головы и заметил маленькое пятнышко на верхней губе. Прощаясь, он вручил ей свою визитную карточку.

— Вы знаете, что появилось новое ужасно дорогое лекарство от герпеса? Позвоните, и я постараюсь вам помочь.

ГЛАВА 37

Роберт не мог поверить, что жив, что удары головой о стену не прикончили его. Он ощупал тело, пошевелил руками и ногами — все было цело, и только затылок страшно болел, свербил, жег. Обследовав голову, он обнаружил кровоточащую рану и только теперь, при виде крови, убедился, что жив. Шатаясь, Роберт поднялся в свою квартиру, добрел до умывальника, ополоснул лицо холодной водой, намочил полотенце и приложил к затылку и вызвал полицию. Затем он опять спустился вниз охранять место нападения. И тут его стошнило фонтаном, выворачивало наизнанку раз за разом, еще и еще. Он знал, что это признак сотрясения мозга. Хорошо, если только сотрясения, а не чего-нибудь похуже.

К счастью, память ему не изменила. Он помнил все или думал, что помнит, и рассказал полицейским. Это были его друзья — сотрудники того же отделения полиции. Они вызвали ему «скорую», а сами остались осматривать место происшествия. Было непривычно лежать на носилках, проходить осмотр врача, анализы крови, рентген головы. Потом к нему пришел следователь — знакомый парень — и начал допрос. Роберт, конечно, сам выдавал информацию, несмотря на боль и тошноту. Он рассказал, как возвращался ночью домой, как незнакомец напал на него, со страшной силой бросал на стену, поднимал и бросал опять. Удивительно, но кое-что Роберту пришлось утаить, то есть скрыть от следствия. На этот раз роли поменялись. Обычно он сам, проводя расследование, возмущался, когда ловил пострадавших на попытке скрыть факты. Ну что скрывать, если правда всегда выплывет наружу! Да и какие-такие особые тайны могли быть у его подследственных — пострадавших или виновников дорожно-транспортных происшествий? Но нет, каждый второй скрывал грязные делишки.