Израильтянка - [45]
Юлия вспомнила еще один совет священника — молиться о любви. Опять он попал в точку! Как сумел он за одно мгновение догадаться, чего ей не хватает в жизни? Впрочем, как опытному врачу достаточно мимолетного взгляда, чтобы распознать болезнь тела, а психиатру — болезнь души, так и священник способен моментально определить недостаток любви — святого чувства. Давным-давно другой послушник объяснил Юлии, что такое вера. «Верить — это любить: любить Бога, любить себя и любить ближнего, как самого себя!» Но из жизни Юлии исчезла любовь. Развод с Анатолием и тяжелая работа иссушили ее. Она перестала любить себя и возненавидела больных. Все ее помыслы были устремлены на работу и учебу, не оставив места для радостей жизни. Счастье, что она встретила Исраэля с его сказками и священника с проницательным и добрым взлядом. Кажется, она поняла, как выбраться из запутанного положения, в котором оказалась. Во всяком случае, появилась нить надежды. И она потянет за нее и не упустит своего шанса. Она изменится сама и изменит свою жизнь! Юлия посмотрела в последний раз на овальное лицо Богоматери, на бездушные лики святых, на бледного кровоточащего Христа, на догорающую свечу, зажженную ею, и поняла, что прошло немало времени с тех пор, как священник оставил ее одну. С легким сердцем она вышла из церкви, ощутила на лице дуновение свежего озерного ветра и направилась по узкой тропинке туда, где сидели двое дорогих ей мужчин: Исраэль и священник-грек…
На столе лежал хлеб, в одном блюде был зеленый салат, в другом жареная картошка, а в тарелках дымилась запеченная на открытом огне рыба святого Петра, называемая здесь мушт. Они сидели на набережной Кинерета лицом к воде, по которой некогда ходил Ешу из Хлебного Дома, а за ними на склонах горы лежал провинциальный город, носящий имя древнего римского императора — Тверия. Им прислуживал молодой официант-араб, старательно подливая в бокалы красное голанское вино.
Мужчины говорили об Иерусалиме. Исраэль доказывал, что город должен принадлежать израильтянам. Священник, его звали Иннокентий, не возражал, но его внимание было занято рыбой. Он старательно отделял белое мясо от рыбьих костей, выжимал на него сок свежего лимона, добавлял немного оливкового масла и отправлял в рот, не забывая откусить от куска хлеба и запить красным вином. Исраэль добивался от священника реакции на его слова об Иерусалиме.
Наконец Иннокентий ответил, что не хотел бы жить в городе, где распяли Христа.
Его слова, как удар в солнечное сплетение, вышибли из Исраэля воздух. Он глубоко задумался и нахмурил брови, глядя на рыбу, остывающую в тарелке.
А Юлия смотрела на черную воду Кинерета, занятая мыслями о своем одиночестве, и не замечала, как восторженно глазел на нее молодой араб-официант, подававший ей первой все блюда и в том числе аппетитную поджаристую рыбу. Она не замечала ни его ухаживаний, ни разочарования, когда тот уносил от нее тарелку с почти не тронутой едой. Впервые она оживилась, когда увидела перед собой стакан с чаем и тарелочку с пирожным. Официант просиял, поймав ее случайный взгляд, и объявил, что пирожное — это подарок хозяина ресторана. Юлия поблагодарила кивком головы усатого мужчину за стойкой бара. Вскоре они покинули ресторан.
ГЛАВА 33
Юлия в третий раз проснулась от крика петухов. Была еще ночь, но со своих насестов петухи заметили то, что не видно с кровати — рождающийся день. Голова кружилась от выпитого накануне вина, она попыталась уснуть, но не смогла. Без определенной цели Юлия вышла в салон. Исраэль спал, отвернувшись лицом к стене. На столе, тускло блестя, лежал его пистолет. Голый, без кобуры, он казался доступным и дружелюбным и так и просился в руки. Юлия подумала, что он может быть заряжен и нечаянно выстрелить, он был опасен в неумелых руках. И все же пистолет Исраэля не выглядел таким уж страшным, не смотря на смертельный потенциал. Он открыто лежал на самой середине стола, как если бы ему нечего было скрывать. Юлия подошла поближе. Пистолет был не настолько тяжел, чтобы не поднять его одной рукой, но для пущей уверенности Юлия взяла его обеими руками, одну подведя под ствол, а второй обхватив рукоятку, и медленно оторвала от стола. Краем глаза она следила за Исраэлем, готовая при первом же шевелении вернуть пистолет на место, но тот не двигался. Прижав пистолет к груди, она на цыпочках вернулась в спальню и закрыла за собой дверь. Несколько минут она прислушивалась к тишине, еще не веря, что кража удалась, но погони не было. Присев на кровать, Юлия положила пистолет перед собой на белую простыню, погладила по стволу, осторожно провела пальцем по выемке курка, сжала в ладонях большую деревянную рукоятку. Она представила, как, направив пистолет на маньяка Андрея, приказала бы ему открыть дверь, отдать ключи от машины, села бы в нее и уехала, продолжая грозить пистолетом. Увлекшись игрой, она выпрямилась перед зеркалом и, сжав пистолет двумя руками, направила его на воображаемого противника. Ее глаза блестели, лицо раскраснелось, грудь учащенно вздымалась, живот втянулся, а ноги хищно согнулись в коленях, как перед прыжком. Простояв так некоторое время, она почувствовала усталость в руках, державших пистолет, и сменила позу. Теперь она стояла, широко расставив ноги, выпрямив грудь и положив руку с пистолетом на бедро, как женщина-полицейский из боевика. На ней были узкие трусики и короткая маечка, обнажающая живот. Пистолет лежал в ее руке уверенно и спокойно, как будто признал ее хозяйкой, и Юлия крепко держала за рукоять, привыкнув к его весу. Как наездница, овладевшая скакуном, направляет его горделивым аллюром по манежу, так Юлия, осмелев, перебрасывала пистолет из руки в руку, утверждая господство.
Человечество считает себя царями природы, даже не задумываясь, какие катаклизмы могут его настичь. Когда свирепая природа атакует целые континенты, близкие друзья, что отмечали свадьбу, решают спасти своих близких, которые волею случая оказались в ловушке и обречены. Но герои решают взять всё в свои руки, понимая, что это может стоить им собственных жизней. Содержит нецензурную брань.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Адвокат Франсин Дей и подумать не могла, что влюбится в собственного клиента. Мартин обратился к ней с целью максимально выгодно развестись с женой Донной. Бракоразводное дело перерастает в роман. Но однажды Франсин видит, как Мартин мило ужинает с Донной в ресторане… На следующее утро Франсин просыпается в квартире соседа Пита, в одежде, перепачканной кровью. Она ничего не помнит о прошедшей ночи! И тут выясняется, что Донна пропала без вести. Тогда в игру вступает Пит… Он угрожает рассказать полиции подробности той странной ночи.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Семь принципов — солнце Империи, ее вдохновение и божество; идеи Первого императора неоспоримы и бесценны, и первая среди них — война: бесконечная, вечная война ради войны. Но времена меняются, и приходит день сложить оружие; этот-то день и ставит Империю перед главным испытанием в ее истории — миром. Содержит нецензурную брань.
Ольга Воронова, хозяйка съеденного кризисом интернет-магазина, доведенная до отчаяния безденежьем, решается на безрассудный шаг. В аэропорту, куда она едет, отключаются источники питания, и ее регистрируют на несуществующий рейс. Она попадает в прошлое, которое хочет забыть. Всплывает и история об умершем женихе, скоропостижная смерть которого двадцать лет оставалась загадкой для всех. До сих пор никто не знает, было ли это самоубийство, заказной несчастный случай или просто неудачное стечение обстоятельств.