Израильтянка - [28]

Следующим потомком украинских евреев, твердо вставшим на путь ассимиляции, был сын Аркадия Анатолий, смело женившийся на русской красавице Юлии. Но и здесь вмешалось, очевидно, провидение, переженив Анатолия на йеменской еврейке, а бывшая его жена Юлия вляпалась в дорожную аварию в городе религиозных ашкеназийских евреев Бней-Браке, и теперь нуждалась в помощи от Аркадия.

Для этой цели он и привел в свой кабинет рава Шломо, надеясь, что рав, используя религиозные связи, сможет выяснить, как именно произошла авария, и повлиять на ход следствия. Это было, конечно, незаконно, и поэтому Аркадий внимательно рассматривал своего собеседника, обдумывая, можно ли доверить ему тайну. Между тем он занимал рава, пьющего чай из большой чашки, рассказами о русском чаепитии с самоваром, с чайной бабой, накрывающей заварочный чайничек, чтобы не остывало тепло и чайные листья отдали всю свою силу в крепкий настой, и об удивительном способе пить чай из блюдца, не известном более нигде в мире. Он рассказал об уголовниках, заваривающих целую пачку чая на стакан воды, чтобы получить одурманивающий чифирь, о казахском чае с молоком, о желтом чае, о зеленом чае. Рав с уважением прихлебывал напиток, но забыл выбросить из чашки разложившийся пакетик «Липтона», и Аркадий понял, что не сможет доверить ему свою тайну, слишком уж разными они были, как будто с разных планет. И даже то, что оба были евреями, не представляло точки соприкосновения.

В России он, попав в незнакомое общество, первым делом высматривал, нет ли там евреев, и если находил кого-то похожего, то испытывал чувство облегчения, зная, что он уже не одинок, что будет с кем поговорить и поделиться сокровенным. В Израиле Аркадий забыл, что он еврей, сразу утратив эту свою особенность, выделявшую его среди тысяч русских, как белая, но чаще, как черная метка чужака. Он лишился национальности, превратившись в гражданина государства Израиль, он утратил свою тайну, обременявшую, но и освящавшую всю его прошлую жизнь.

Но радость была недолгой. Перестав быть евреем, Аркадий превратился в нового репатрианта из России, или попросту — «русского». И таких, как он, было много. Они были безбожниками, любили свинину, любили хорошо по-европейски одеваться, обладали высокими амбициями, стремились к высшему образованию. Они отличались походкой, прической, чертами и выражением лица, способом проявления эмоций, русским акцентом, излюбленной пищей и многим другим. Их приехало более миллиона в страну, которую до них населяло лишь четыре миллиона израильтян. Очень скоро на всех продуктах появились надписи по-русски, расцвели «русские» магазины, торгующие некошерными продуктами, выпускались четыре газеты на русском языке, организовались сначала одна, а затем три «русских» партии, в правительстве появились «русские» министры и был создан «русский» банк, просуществовавший чуть более месяца, пока его создателя не упекли в тюрьму. В подполье образовалась «русская» преступность, «русская» мафия и публичные дома, в которых трудились привезенные нелегально подлинные русские проститутки, а на перекрестках гордо вытянули руки бывшие «русские» бомжи. Если бы все «русские» имели единое политическое мнение, они могли бы выбрать «русского» премьер-министра, отделить религию от государства, разрешить движение автобусов в субботу и даже прекратить войну с арабами. Но в этом и была загвоздка: единого мнения не было. Прус получил на выборах лишь треть «русских» голосов. Остальные проголосовали за Партию труда, Ликуд и Мерец, несмотря на то, что в них почти не было «русских» выдвиженцев. Почему? На этот счет у Аркадия было свое мнение, которое он держал пока при себе.

Аркадий посмотрел на сидящего напротив собеседника и вдруг понял: рав Шломо не сможет помочь ему и Юлии, а сам Аркадий ни в коем случае не станет просить его о помощи. Он пойдет другим путем. Он сразу обратится на самый высокий уровень к своему другу, новому русскому репатрианту, руководителю его партии, вхожему в любые круги, Ювалю Юдину.

ГЛАВА 22

Аркадий выпроводил из кабинета рава Шломо, ушедшего нехотя, недоумевая, зачем его пригласили, и подозревая, что упустил что-то важное. Но Аркадий не стал утруждать себя объяснениями, кивнул раву на прощанье и позвонил председателю Пруса по прямому мобильному телефону, известному лишь немногим. Юдин ответил коротко — он был занят. Он всегда был занят, этот его босс!

Торопясь и мямля, Аркадий попросил о помощи, и Юдин согласился встретиться с ним в тот же вечер в ресторане «Йоси ет Йоси».

— Но это же кошерный ресторан! — невнятно возразил Аркадий. — Там же свинины нет!

Даже по телефону Аркадий почувствовал, как скривился Юдин.

— Ты что же, свинину ешь? Так никому об этом не рассказывай! А в «Йоси ет Йоси» даже бывший мэр Тель-Авива Рони Мило своих официальных гостей водил.

— Ну все, согласен, согласен, — быстро сдался Аркадий.

Ресторан находился в районе Атиква (что в переводе означает «надежда»), населенном бухарскими и йеменскими евреями, где выросла знаменитая певица Офра Хаза и торговал известный всем одноименный рынок. Это была вотчина религиозной партии Пастор.