Израиль - [3]

Шрифт
Интервал

который как раз отсчитывал кому-то сдачу.

-Ты аккуратней с такими пятнами, - сказал сидящий рядом мужчина в чистой фетровой шляпе. На руках у него проступали жилы.

- Эти штуки такие липкие, - ответил я.

- Давай помогу. - Он поплевал на пальцы и начал тереть пятно, но потом ущипнул меня через трусы за кончик моего pinga. При этом он улыбался. Видны были его большие зубы. Я оттолкнул его. Мужчина глянул, не видит ли кто.

- Pato, - сказал я ему.

Мужчина по-прежнему улыбался.

- Ты самый последний гребаный pato, - сказал я. Мужчина незаметно и сильно сдавил мне руку выше локтя. Вот так же делали, чтобы я обернулся, мои пацаны в церкви. Я захныкал.

- Следи за языком, - сказал мужчина.

Я встал и подошел к дверям. Рафа постучал по крыше, и водитель стал тормозить. 

- Вы двое не заплатили, - сказал кондуктор.

- Нет, заплатили, - сказал Рафа, выталкивая меня на пыльную дорогу, - я дал тебе деньги за этих двух пассажиров и за нас тоже. - Он говорил усталым голосом, словно попадал в такие споры все время.

- Ничего вы не давали.

- Пошел ты - не давали. Давали. Пересчитай и увидишь.

- Даже не думай, - кондуктор положил руку на плечо Рафы, но Рафа отмахнулся и закричал водителю:

- Научи мальчишку считать.

С дороги мы сошли на банановую плантацию. Кондуктор кричал нам вслед, а мы стояли на плантации, пока водитель не сказал мальчишке: да плюнь на них.

Рафа скинул рубашку и начал ею обмахиваться. И вот тут я расплакался. Рафа какое-то время смотрел на меня.

- Плакса.

- Прости.

- Да что с тобой? Мы ж ничего плохого не сделали.

- Сейчас пройдет, - я вытер ладонью нос.

Рафа осмотрел местность.

- Если ты не успокоишься, я тебя здесь оставлю.

Рафа пошел к хижине, поржавевшей на солнце.

Я смотрел, как он уходит. Из хижины были слышны звонкие, как металл, голоса. У меня под ногами армия муравьев возилась на куче куриных костей, неутомимо растаскивая остатки. Я бы ушел домой, как обычно и делал, когда Рафа начинал выделываться, но сейчас мы были далеко от дома.

Я догнал Рафу уже за хижиной. Мы прошли около мили. Я чувствовал холод и пустоту в голове. 

- Успокоился? - спросил Рафа.

- Да.

- Ты что, всю жизнь будешь таким плаксой?

Я бы не поднял головы, даже если бы сам Господь Бог явился в небесах и помочился оттуда на нас. 

Рафа сплюнул:

- Ты должен быть крепче. Все время плачешь. Ты думаешь, наш папка плачет? Думаешь, шесть лет он только этим и занимался? - Рафа отвернулся от меня. Он шел в самой траве, стебли хрустели у него под ногами.

Школьник в сине-желтой форме указал нам дорогу. Рафа остановил молодую женщину с ребенком, который заходился в кашле, как шахтер. "Чуть дальше", - подсказала она и, когда Рафа улыбнулся ей, отвела взгляд в сторону. Мы прошли дальше, чем надо. Фермер с мачете в руках показал нам кратчайший путь назад. Рафа остановился, увидев Израиля посреди поля. Тот запускал воздушного змея. Темная фигурка змея, парившая высоко в небе, казалась, несмотря на нить, совсем отдельной от Израиля.

- Пришли, - сказал Рафа.

Я растерялся.

- Ну и что теперь?

- Держись поблизости, - ответил Рафа, - и будь готов удирать.

Рафа отдал мне нож и стал спускаться в поле.

  4.

  Прошлым летом я попал в Израиля камнем. По тому, как камень отскочил от его спины, я понял, что угодил ему в лопатку.

- Попал! Ты попал в него! - закричали пацаны.

Мы гнались за Израилем. От боли он выгнулся, и один из мальчишек почти поймал его, но он удержал равновесие и оторвался от нас. "Он быстрее, чем мангуст", - сказал кто-то. По правде говоря, мангуст и в подметки не годился Израилю. Мы посмеялись и снова стали играть в бейсбол.

Мы забывали об Израиле, пока он вновь не появлялся в городе, и тогда мы бросали игры и гнались за ним:

- Покажи лицо. Хоть раз дай нам на него посмотреть.

  5.

  Израиль был примерно на голову выше любого из нас. Выглядел так, будто его кормили тем супер-пупер зерном, на котором здешние фермеры растили свой скот. Наш дядя вскакивал по ночам и с завистью бормотал: Проксил 9, Проксил 9...

Сандалии у Израиля были из твердой кожи, а одежда штатовская. Я посмотрел на Рафу, но брат казался спокойным.

-- Слушай, - сказал Рафа. - Мой hermanito плохо себя чувствует. Можешь показать нам, где colmado? Хочу купить брату попить.

- Дальше по дороге есть кран, - сказал Израиль. Его голос звучал необычно и так, будто рот полон слюны. Маска была сшита вручную из тонкой хлопчатобумажной голубой ткани. И невозможно было отвести взгляд от шрама под левым глазом - красного глянцевого полумесяца, и от слюны, стекающей по шее.

- Мы не отсюда. Мы не пьем здешнюю воду.

Израиль подтянул нить. Змей задергался, но Израиль рывком его выровнял.

- Здорово, - сказал я.

- Для нас местная вода - смерть. А брат болен.

Я улыбнулся и попытался изобразить больного, что не составило для меня труда, - я был с головы до ног покрыт пылью. Израиль посмотрел на нас:

- Вода здесь, возможно, даже лучше, чем в горах.

- Помоги нам, - попросил Рафа, понизив голос.

Израиль указал на дорогу:

- Идите в этом направлении и увидите colmado.

- Точно?

- Я ведь тут живу.

Я слышал, как пластмассовый змей бился на ветру; нить наматывалась быстро. Рафа фыркнул. Мы сделали большой круг и вернулись. Змей был уже в руках Израиля. Заграничная штука, не то, что наши самодельные.


Еще от автора Джуно Диас
Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау

Очень заковыристо все в жизни Оскара, доброго, но прискорбно тучного романтика и фаната комиксов и фантастики из испаноязычного гетто в Нью-Джерси, мечтающего стать доминиканским Дж. Толкином, но прежде всего – найти любовь, хоть какую-нибудь. Но мечтам его так и остаться бы мечтами, если бы не фуку́ – доминиканское проклятье, преследующее семью Оскара уже третье поколение. Тюрьма, пытки, страдания, трагические происшествия и несчастная любовь – таков их удел. Мать Оскара, божественная красавица Бели́ с неукротимым и буйным нравом, испытала на себе всю мощь фуку́.


Делла принципа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Чёрный аист

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.