Изобретая все на свете - [65]

Сэм взбирается наверх, и осциллятор начинает раскачивать его. Он дрожит — черно-белый пудинг в вечернем костюме. Контуры его большущих усов расплываются в широкой ухмылке.

— Великие небеса, — говорит он, — никогда не бывал в таком раю. Это же, это… — и, может быть впервые в жизни, великий оратор не находит слов.

Остальных при виде Сэма, выплясывающего на платформе под действием волшебства, разбирает смех.

Выждав несколько минут, я предупреждаю Сэма:

— Теперь тебе лучше сойти. Думаю, уже хватит.

— Хоть полный кувшин посули, не сойду! — восклицает он.

— Сэм, я думаю, тебе лучше оттуда спуститься.

— Ты меня отсюда и лебедкой не стянешь!

— Запомни, я тебе советовал, Сэм.

— Я наслаждаюсь жизнью! Ничто не стянет меня с этой чудесной платформы, хоть целую армию…

— О, господи! Где у тебя, Нико? Где? — спрашивает он с отчаяньем на лице.

— Вот в том углу, за маленькой дверцей.

Теперь уже я хихикаю, указывая на ванную комнату. Сэм только что открыл мощное слабительное действие установки. [18]

— Ах ты, чертовка!

Луиза застывает за дверью, решив, что обращаются к ней.

— Теперь тебе лучше сойти. Думаю, уже хватит.

Дверь распахивается. Даже пачка полотенец, подпирающая подбородок, не мешает Луизе разинуть рот.

— Мистер, — выговаривает Луиза и продолжает: — Тесла. Вот ваши полотенца, сэр, полный набор.

— А, да. Пожалуйста, входите. Можете оставить их… — Он разворачивается. — Здесь, на умывальнике.

И Луиза входит в номер, вертя головой по сторонам в поисках человека, с которым он разговаривал. Комната пуста.

— Луиза, я должен еще раз поблагодарить вас за то, что вы мне тогда помогли.

— Мне было совсем не трудно. И даже приятно.

— Мне тоже, — говорит он.

— Вы намного лучше выглядите.

— Вы думаете?

— Да.

Поверю вам на слово.

На кровати стоит маленькое устройство, похожее на вентилятор. И вокруг разбросано множество инструментов, как будто он что-то мастерил.

— Что это? — спрашивает она, указывая на кровать, но теперь уже остерегаясь к чему-нибудь прикасаться.

— Это, — отвечает он, разглаживая пиджак ладонями, словно старается согнать с него все морщинки, — многофазный преобразователь переменного тока. Он берет электроэнергию и превращает ее в механическую силу. На этом основана большая часть современных электрических устройств.

Луиза таращит глаза, ожидая, что машина что-нибудь сделает.

— Боюсь, на вид ничего особенного.

— Ох, — говорит она.

— Но… о, знаю, у меня для вас кое-что есть.

Он открывает дверцы большого платяного шкафа в дальней комнате — туда она еще не заглядывала. Внутри — потрясающая миниатюрная лаборатория. Катушки проволоки, коробочки с болтами, полотняные мешочки, полные инструментов, о назначении которых Луиза не решается даже гадать.

— Что это? — спрашивает она.

— Довольно большая резонирующая катушка, — отвечает он так, будто она в этом что-то понимает. — Вот сюда.

Он поднимает руку над ее плечом, не прикасаясь, но поднеся довольно близко, и направляет ее к месту, где она должна встать.

— Пожалуйста, оставайтесь там, — говорит он, отходя на другой конец комнаты и открывая еще один шкаф.

Мистер Тесла шарит по комнате. Открывает множество ящичков и роется в них, а Луиза смотрит во все глаза, вцепившись пальцами в ткань фартучка.

— Один, — считает он, доставая из коробки предмет странной формы. — И два, — продолжает он, снимая чехол со второго.

Это что-то вроде электрических лампочек, соображает Луиза, только одна длинная и тощая, скорее трубка, чем груша, а вторая — почти правильная сфера на стебельке контакта.

— Вот, — говорит мистер Тесла, давая ей в каждую руку по лампочке. Проверяет, закрыты ли шторы на окнах.

Они закрыты. Луиза чувствует себя пугалом. Она держит лампочки как можно дальше от себя.

Он выключает весь свет, оставляя номер почти в полной темноте. Только полоска тусклого январского неба виднеется сквозь щель между шторами. Луиза набирает в грудь воздуха, готовая ко всему, что бы он ни готовил для нее — электрический стул, кровь, совместные научные исследования и опыты. Она готова.

— Вы вполне готовы?

— Да, сэр, — отвечает она ему.

— Прекрасно, — говорит он и ненадолго замолкает. — Это старый трюк, — говорит он, стоя неподвижно в темноте.

Луиза слышит только их дыхание и гудение лифтовых кабелей в конце коридора. Наконец раздается щелчок тумблера и нарастающее гудение — что-то начинает вращаться.

— Держите крепче, — велит он ей.

К этому времени Луиза держит их так крепко, что ей кажется, будто каждая мышца тела сделана из хрупкого кварца, окаменела от тревоги и восторга.

— Прекрасно, — повторяет он. — Держи крепче, Катарина, — говорит он, и Луиза, хотя ее зовут Луиза, а не Катарина, держит крепко.

Я щелкаю пальцами, и появляется огненный шар. Я держу его, как раненую птицу, как бьющееся сердце. Я держу его в ладонях и подношу сначала Катарине, потом Роберту. Огненное сияние освещает их лица. Дав посмотреть и Мэрион, я помещаю шар в маленькую деревянную коробку, где он и гаснет. Я даю разнообразные лампочки в обе руки каждому, даже Сэму, который вернулся из уборной. Мы вместе стоим в темноте. В городе очень тихо, должно быть, уже второй час ночи. Я щелкаю выключателем, и лампы, получив переданный без провода заряд, загораются. Комната наполняется светом. Катарина и Роберт размахивают в воздухе сияющими лампами. Сэм просто вертится на месте.