Изобретая все на свете - [51]

Беспокойство за Бечлора заглушает мысль, текущая по катушечным виткам его мозга — мысль, с каждым оборотом набирающая определенность и скоро превращающаяся в жирный, крупный заголовок:

КАК Я НАКОНЕЦ ПОКОНЧИЛ С ПЕРЕМЕННЫМ ТОКОМ НИКОЛЫ ТЕСЛА И ДЖОРДЖА ВЕСТИНГАУЗА, ЗАЩИТИВ МИР ОТ ОПАСНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ, ЗАЩИТИВ СЕБЯ, И ЖЕНУ МИНУ, И ДЕТЕЙ: МАРИОН, ТОМАСА, УИЛЬЯМА, МАДЕААЙН, ЧАРЛИ, ТЕОДОРА, И ДАЖЕ НАШУ СОБАЧКУ БЬЮ, В ТО ЖЕ ВРЕМЯ ОКОНЧАТЕЛЬНО ЗАВОЕВАВ АМЕРИКАНСКИЙ РЫНОК ЭЛЕКТРОПЕРЕДАЧ.

Тилли Зиглер изредка вспоминала оставшегося в Филадельфии мужа. Вспоминала, как он поначалу был нежен с ней, как нагибался завязать ей шнурки и, прежде чем разогнуться, гладил ее лодыжку и, подтянув к губам, целовал кожу башмачков. Тилли очень старалась, чтобы далекие воспоминания не отражались в ее глазах, потому что если бы нынешний дружок поймал ее на воспоминаниях о муже, он бы живо выбил их у нее из головы.

Уильям Кеммлер торговал овощами и больше всего на свете любил выпить. Уильям и Тилли жили в Буффало в штате Нью-Йорк с тех самых пор, как она сбежала от мужа.

— Тилли, — говаривал Кеммлер, когда был достаточно трезв для разговоров. — Если ты думаешь меня бросить, так даже не думай. Я тебя не отпущу.

И при одной этой мысли он так стискивал кулаки, что костяшки пальцев дрожали и белели от ярости.

В ту ночь, после того как Кеммлер скатился с Тилли и шумно захрапел, она не смогла заснуть. Что-то за окном отвлекло ее: кусочек металла или лужица отражала лунный свет на потолок спальни. Свет задрожал, и в этот миг Тилли показалось, что бегство возможно, но луна сдвинулась по небу, и отблеск погас.

Весь следующий день Уильям пил, что означало, что с утра он ужасно веселился. Он радовался, что овощной ларек так хорошо торгует, щекотал Тилли, пока она возилась у мойки с оставшимися от ужина тарелками. К полудню он стал раздражителен, утомился и пожаловался на звон в ушах. Тилли никакого звона не слышала.

— Да ты послушай! — велел он.

Она замерла, чувствуя, как страх пробирается вверх по хребту. И ничего не услышала.

— Что, так и не слышишь? Ты меня с ума сведешь!

Уильям распахнул дверцы шкафа в поисках источника звука. Выбросив на пол все, что стояло на полках, и ничего не обнаружив, он повернулся к Тилли и сжал ей виски.

— Слышишь или нет?!

На его бледном лице было отчаяние.

Она снова замерла, прислушиваясь.

— Да, — наконец сказала она. — Слышу, милый. Теперь я слышу.

Она думала его успокоить, хотя, по правде сказать, ничего не слышала.

Уильям уронил руки и склонил голову на бок. Он уставился на нее. Теперь его лицо ничего не выражало.

— Мерзкая врунья! — он плюнул на нее. — Ни звука не слышно!

К обеду он отключился, и Тилли наслаждалась передышкой. За пару часов она успела перебрать свои вещи, хранившиеся в чемодане, и прибраться в доме.

На следующее утро Уильям проснулся с ужасным похмельем. Он до подбородка натянул одеяло, в страхе, что тело расколется надвое. Тогда-то он и заметил чемодан Тилли. Он был аккуратно собран и приготовлен, как будто она куда-то собралась уехать. Он выполз из постели и спустился на кухню, где она готовила ему чай, чтобы успокоить головную боль.

Он остановился в дверях, и она целую минуту не замечала его.

— Уезжаешь, значит?

— Да-да, уезжаю, — буркнула она, устав от вечных подозрений.

— Потому, значит, ты и собрала чемодан к отъезду, а?

— Конечно, Уильям. Именно поэтому.

Она повернулась к вскипевшему чайнику и закончила начатое дело. Когда чай был готов, она оглянулась, думая, что застанет Уильяма на том же месте. Она ошиблась. В кухне она была одна. Пощелкивала горячая духовка. Она отнесла чай наверх, решив, что он вернулся в спальню, но и там было пусто.

— Где ты, Уильям, — позвала она. Ответа не было. — Уильям?

Должно быть, он все-таки решил пойти на работу. Она вернулась вниз и поставила чашку на стол, посластила чай и стала пить сама. Заново планируя день, отрезала себе кусок хлеба на завтрак. В кухне без Уильяма было спокойно и мирно, и она очень удивилась, когда через несколько минут он вернулся оттуда, куда уходил — из дровяного сарая — с топором в руках. Для нее стало полной неожиданностью, что он поднял топор и двадцать шесть раз опустил его на череп Тилли, прежде чем уронить окровавленное орудие и подойти к соседскому дому, чтобы сообщить соседям.

— Я это сделал. Пришлось. Теперь меня повесят.

Но Уильям ошибся. Заголовки газет, подкупленных Эдисоном, гласили: «Кеммлера вестингаузили!», а статьи описывали, как пламя вырвалось у него из головы, как из-под ногтей шел пар, как Кеммлер стал первым человеком, убитым электрическим стулом, действующим на переменном токе и изобретенном Гарольдом Брауном, служащим некого мистера Томаса Эдисона.

ГЛАВА 9

Что касается скрытого смысла этого прекрасного сна, я его не понимаю, но ведь я ничего не понимаю.

Генри Адамс, Всемирная выставка в Колумбии 1893 г.

Она была еще не готова для испытания на людях.

Подошвы ботинок врезаются мне в бедра. Я стою на коленях, раскачиваясь взад-вперед. Пульс. Мне придется притронуться к ней. Я на мгновенье закрываю глаза, собираясь с духом, и сжимаю ее запястье между большим и указательным пальцем. Заряд еще кружит где-то рядом, и что-то меняется от этого прикосновения. Моя голова падает на плечо.