Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея - [82]
В середине двадцатых годов по предложению Сушкина Гартман-Вейнберг перешла в Геологический музей и занялась изучением вымерших рептилий. Заодно переехала в квартиру при музее. Такое широко практиковалось, чтобы защитить документы и коллекции от воров. Со временем все сотрудники разъехались в обычные квартиры, но Гартман-Вейнберг так и осталась жить в музее[749].
Сушкин считал, что биологам и палеонтологам нужна не только кабинетная, но и полевая работа. В 1927 году он вместе с Гартман-Вейнберг отправился в Соколки.
Четыре месяца под их руководством трудилось 25 землекопов. Работы омрачились смертью Гадомского, который внезапно скончался в середине лета прямо на раскопе. Его похоронили на кладбище в Котласе[750].
Экспедиция вскрыла новый участок линзы и тщательно разобрала самый верхний горизонт. «Песок линзы снимался тонкими слоями, причём каждая лопата подвергалась тщательному обследованию», – говорилось в отчёте[751]. Здесь, гораздо выше слоя костеносных конкреций, нашли новый череп двинии и часть её скелета.
Другой любопытной находкой стал фрагмент черепа и «элементы скелета», которые определили как остатки пеликозавра – очень примитивного ящера, известного из раннепермских отложений Северной Америки. Гартман-Вейнберг собиралась опубликовать их описание на немецком языке, подготовила статью Die Pelycosaurier des Nord-Düna Beckens, которая должна была выйти в 1930 году[752], но не вышла.
Всего в 1927 году было добыто 7840 килограммов конкреций.
В 1929 году Гартман-Вейнберг продолжила раскопки уже без Сушкина, который неожиданно умер в Кисловодске от воспаления лёгких.
Это был последний год масштабных раскопок на чечевицах. Впоследствии проводился только мониторинг местонахождений и осмотр выпавших из породы конкреций.
Найти землекопов в 1929 году оказалось трудно. Неподалёку прокладывали железную дорогу и проводили межевые работы, где платили 2,5 рубля в день и вдобавок выдавали сапоги с одеждой. Цены на рабочие руки поднялись. Гартман-Вейнберг пришлось сократить число землекопов и экономить буквально на всём. Ей было почти пятьдесят, но каждый день она ходила по десять километров от деревни до раскопа и назад пешком, «чтобы не тратить лишние копейки на разъезды».
В Завражье рабочие выкопали яму глубиной 16 метров, размером 130 квадратных метров. Серьёзных находок не оказалось, как и у Едемского. Попались только кости «мелких форм» ящеров в конкрециях, неизменные антракозии и отпечатки растений[753].
Гартман-Вейнберг писала:
Сейчас нащупываю незатронутые участки линзы (работ Амалицкого и Едемского). Встречены отдельные конкреции, растения и чудесные раковины… Снятием осыпей обнаружен южный конец линзы, о котором не знали ни Амалицкий, ни Едемский, судя по их описаниям… На месте работ построили сарай и сторожку; приходится держать ночами сторожей; опасно оставлять инструменты, очень много «беглых» бродит нынче в лесах между Котласом и Ефимовской, ближайшее жильё к раскопкам находится в 4-х верстах, кругом же лес да река. Немного тяжело мне приходится ходить каждый день около 9 вёрст туда и обратно, а рабочий день мой = 12 ч., с 6 утра до 6 вечера, когда прихожу в Ефимовскую обедать.
Погода стоит холодная, дождливая. Дорогой простудилась и сейчас мучаюсь с болями в суставах и мышцах левой руки. Никакие средства, кроме терпения, не помогают[754].
В те годы она занималась изучением парейазавров и поняла, что наши ящеры не тождественны африканским. Она выделила их в новый род скутозавров (Scutosaurus).
Хищных ящеров изучал бывший студент Амалицкого П. А. Православлев.
Все эти работы, как и предсказывал публицист Скальковский, затянулись до неприличия. Дело было не только в неспешности учёных. После революции и реформы языка даже набранные работы приходилось приводить в соответствие новым правилам орфографии. Кроме того, не хватало бумаги. Нужда в ней оказалась так велика, что даже неграмотные извозчики при перевозе библиотек воровали книги: кидали лошадям в торбы и засыпали овсом[755].
Из-за дефицита бумаги в Академии скопились груды рукописей. В одном только Зоологическом музее лежали подготовленные к печати труды объёмом двести печатных листов[756], этого хватило бы на книгу в 3200 страниц. Даже конверты в Академии использовали старые, вычёркивая политически устаревшие слова. Получалось так: «Геологический и Минералогический музей имени Императора Петра Великого Императорской Академии наук»[757].
Рукописи Амалицкого оставались ненапечатанными. В отчёте Северо-Двинской комиссии говорилось: «Уже 10 лет прошло со смерти проф. В.П. Амалицкого, а его дневники и записки, содержащие подробные описания многолетних его геологических работ в бассейне С. Двины, остаются неопубликованными и таким образом лишают возможности научного их использования, которое смогло бы во многих случаях избавить от повторных работ и дать опору будущим исследованиям. Издание этих работ явится тем более ценным, чем скорее оно может быть осуществлено»[758].
Опубликовать удалось немногое.
В 1921 году вышли две брошюры Амалицкого о вымерших амфибиях, которые он подготовил ещё в 1915 году.
Будущее… Что там и что нас ждет? Человек испокон веков задается этим вопросом и строит гипотезы о грядущей катастрофе. Но только научные открытия последних десятилетий приоткрывают завесу тайны и могут предложить стройную гипотезу. Вместе с этой книгой вы отправитесь в путешествие во времени и своими глазами увидите взрыв Солнца и гибель Земли, слияние галактик и поглощение звезд черными дырами. Вы проследите, как этап за этапом жизнь вернется в воду, а затем и вовсе исчезнет. Вы отправитесь в путешествие по Вселенной и узнаете ее историю.
Более ста лет Россия была гигантским белым пятном в истории динозавров. Поиску и изучению остатков русских динозавров мешало многое: нехватка специалистов, геологическая история региона, удаленность перспективных местонахождений. Находки динозавров ограничивались несколькими костями, и только в последние двадцать-тридцать лет ситуация резко и кардинально изменилась. Было найдено пять крупных и важных в мировом значении местонахождений. Провалы в летописи мезозоя крайне неравномерные. Самые грандиозные пришлись на первую половину юрского периода.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.