Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея - [63]
Узнав про письмо соседей, Осип послал Амалицкому пояснение, что деревенские врут и платить им не за что: мужики зимой в деревне не живут, ну а «бабы какие караульщики»[574].
Соседи не сдавались и снова жаловались Амалицкому. Наконец им пришёл ответ из Варшавы.
«Ефимовцы!
От меня и барыни всем Вам привет и лучшие пожелания.
Караулить раскопки на лето я поручил Осипу, потому что Василий и Иван Верещагины собирались летом идти на работу. Теперь Василий и Иван Верещагины и Михаил Мокрецов пишут, что вся деревня хочет сторожить раскопку. Я на это согласен.
Значит с 1 октября, т. е. с Покрова – караул раскопки, хранение ящиков, огребание снега и мелкая починка сараев будет лежать на всей деревне, которая и будет отвечать за всякую порчу или пропажу. За это я кладу на деревню в месяц 15 рублей»[575].
Вскоре Амалицкий получил от Осипа обиженное письмо: «Караул здал я 15 октяб. соседям… усматриваю заними»[576].
Впрочем, конфликт не кончился. Осип оставался доверенным лицом, все деньги за охрану и аренду проходили через него. Соседям это не нравилось.
«Здравствуйте ваше превосходительство и барыня Анна Петровна. Отовсех евимовцов кроме осипа понискому поклону», – писали они и жаловались, будто Осип опять с ними не делится, «обижает нас всегда скандалит», а когда к нему пришли за объяснениями, он соседу «ткнул в рыло» и сказал, что денег не даст[577].
Даже в «спящем» состоянии раскоп оставался головной болью Амалицкого. Переговоры о новой должности тоже шли очень медленно, и судьба сложилась иначе.
В августе 1908 года последовал приказ Министерства промышленности о возвращении в Варшаву 18 преподавателей Политехнического института, в том числе Амалицкого[578].
По возвращении в Варшаву состоялись выборы директора. При закрытой баллотировке победил Амалицкий: за его кандидатуру подали семь избирательных голосов против шести неизбирательных[579]. Получив новую должность, Амалицкий оставил Варшавский университет.
Новое назначение вполне соответствовало его характеру и опыту. Амалицкий был на редкость толковым администратором, вполне это понимал и занимал множество руководящих должностей.
Он был председателем варшавского отделения политической партии «Союз 17 октября»[580], секретарём Варшавского общества естествоиспытателей, судьёй профессорского дисциплинарного суда в Варшавском университете, вице-председателем Русского благотворительного общества в Варшаве[581], руководителем Варшавского православного Свято-Троицкого братства[582]. Кроме того, ему постоянно поручали руководить всевозможными комиссиями, например профессорской комиссией для пересмотра устава Варшавского университета[583].
Теперь предстояло быстро решить вопрос с коллекцией, которая по-прежнему хранилась в бывшей библиотеке.
Склад прошлого Земли
Уезжая из Варшавы в Новочеркасск, Амалицкий хотел вывезти из беспокойного Царства Польского все материалы, добытые в Соколках. Оставлять их в Варшаве, в закрытом здании библиотеки, без руководителя было, по его словам, тревожно[584].
Собственником коллекции являлось Общество естествоиспытателей, которое, в свою очередь, было частью Петербургского университета. Передать коллекцию в университет по-прежнему не представлялось возможным: здесь не было помещения, чтобы разместить мастерскую, скелеты и конкреции. Слишком большой оказалась добыча Амалицкого.
После обсуждения ситуации Общество естествоиспытателей, по согласованию с Амалицким и с одобрения великого князя Александра Михайловича, решило передать найденные материалы в Академию наук. Оно выдвинуло несколько условий.
Для размещения коллекции общество запросило 900 квадратных метров при Геологическом музее, с «отоплением, освещением и прислугою». Ежегодная субсидия на работы Амалицкого должна была составлять не менее 13 560 рублей. Амалицкому полагалось пожизненно руководить раскопками и препарированием с жалованьем 3300 рублей в год, включая «столовые и квартирные». Особо уточнялось, что распоряжаться бюджетом всего предприятия Амалицкий должен самостоятельно и свободно[585].
Общество также предложило совершенно невероятное название для коллекции. Она должна была называться «Галереей Северо-Двинских раскопок Императорского С.-Петербургского Общества Естествоиспытателей и Императорской Академии Наук, устроенной при Геологическом Музее Академии Наук в бытность Президентом Академии Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Константиновича, почётным председателем Общества Естествоиспытателей Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича и Президентом Общества заслуженного профессора А. А. Иностранцева». А на всех окаменелостях следовало ставить подпись «Коллекция профессора В. П. Амалицкого».
Академия согласилась и выразила надежду, что «означенная коллекция послужит ядром для будущего национального Геологического Музея»[586]. Однако пока она не могла удовлетворить всем пожеланиям общества. Самой большой проблемой было всё то же пресловутое отсутствие места для хранения и показа коллекции.
Геологический музей располагался в маленьком двухэтажном доме возле колонного здания президиума Академии. Несколько небольших залов были заставлены витринами. Внутри под стеклом на чёрном бархате лежали минералы, окаменелые раковины, отпечатки древних растений. Залы не отапливались и не проветривались. Публику сюда не пускали. Заинтересованным исследователям образцы выдавали на дом.
