Изнанка - [17]
Андрею вдруг стало невыносимо тоскливо и в тоже время очень тепло и уютно.
С одной стороны, он помнил, как дочь улыбалась, слушая про Ёжика. Улыбка у неё была искренняя, счастливая, но немного смущённая, ведь она уже совсем большая, и как-то неудобно, что мама поёт ей колыбельную. Девочка старалась прятать улыбку, почти полностью маскируя её до едва заметно приподнятых уголков губ и ямочек на щеках. Но вот глаза прятать Сашка ещё не научилась, и они начинали светиться непосредственной детской радостью с первого же куплета. А слушая дальше, она иногда забывалась и тогда широкая, наивная улыбка прокрадывалась на детское лицо, усеянное рыжими крапинками веснушек.
С другой стороны Андрей отчётливо понял, насколько сильно всё изменилось в их семье, когда исчезла эта улыбка. Как же далеки они с Ольгой стали друг от друга, каждый по-своему переживая свалившееся на них несчастье. Может быть, вернуть уже ничего нельзя, даже если Сашка поправится…
К горлу подкатил жёсткий комок, начало щипать глаза. Этого только не хватало! Андрей поспешно сморгнул и коротко прокашлялся. Ольга замолчала и глянула на него.
– Ладно, родные. Я поехал.
– Хорошо, – Ольга кивнула в ответ.
– Я ненадолго. Три-четыре дня всего и вернусь.
Она опять кивнула. Взгляд у неё был отстранённый чужой.
«Чёрт возьми, почему я чувствую, будто вижу её в последний раз?…»
– Я обязательно вернусь, – повторил он. – Закроешь за мной дверь?
– Давай сам. Я не хочу вставать, – Ольга провела рукой по мягким волосам дочери.
– Хорошо. Тогда увидимся через три дня?
– Конечно, – снова кивнула она. – Пока.
Андрей вышел из комнаты, стараясь выбросить из головы мысль, что попрощался с ней навсегда. Взял с тумбочки ключи, открыл входную дверь, но на пороге задержался, вслушиваясь в тихий голос из комнаты.
Милавин захлопнул дверь, и песня пропала.
На этот раз Иван встретил его одетый в выцветшие брезентовые штаны от костюма «горка» и всё в ту же майку-тельняшку.
– Здарова. Проходи. Кофе будешь?
– Нет, спасибо, – Андрей ответил на рукопожатие.
– Ясно. Ну, тогда давай в комнату, переодевайся, – Иван махнул рукой, а сам вернулся на кухню допивать кофе.
– Да я пока так. Из города выберемся, там переоденусь, – ещё по дороге сюда, Милавин подумал, что глупо будет выглядеть, шагая по улицам в американской военной форме.
– Переодевайся сейчас, – судя по голосу, Иван предвидел такой вариант. – Причём по полной программе. С бельём, с разгрузом, только наколенники свои пока не надевай. Мешать будут.
– Подожди, но если мы пойдём по улице в таком виде, нас первый же патруль тормознёт.
– Переодевайся! – в третий раз повторил Иван, с той интонацией с какой обычно обращаются к плаксивым детям или душевнобольным.
Милавин хмыкнул и направился в комнату. Там в углу, рядом со своим рюкзаком, он заметил ещё один той же модели, только другой расцветки. Маруська лежала на боку на спинке дивана, вытянувшись во всю длину своего кошачьего тела. На появление гостя она отреагировала слабо. Чуть приподняла голову, лениво приоткрыла один глаз, поняла, что опасности нет, и снова задремала в прежней позе.
– Не подглядывай! – буркнул Андрей и начал стягивать через голову футболку.
На кухне Иван сделал большой глоток кофе, а что осталось в чашке, одним движением выплеснул в раковину. Пора! Он прошёл по коридору, Милавин уже натягивал на себя шерстяное термобельё.
– Я тоже пойду, снаряжусь, – произнёс Иван, исчезая в соседней комнате.
Чтобы повторить вчерашний ритуал облачения Андрею понадобилось несколько минут. Он как раз застёгивал разгрузочный жилет, когда вернулся хозяин квартиры.
В комплект к штанам Иван надел и брезентовую куртку с капюшоном, такую же выцветшую и потёртую. Видно было, что эту «горку» носили уже довольно долго, хоть и бережно, на одном из локтей Андрей даже заметил небольшую заплатку. Из-под расстёгнутого воротника курки выглядывала вязаная горловина водолазки. А поверх горки был простой армейский разгрузочный жилет, никакой системы Molle, сменных подсумков и прочих изысков, четыре длинных кармана под магазины к Калашникову, два небольших подсумка на груди под мелочёвку, и гранатные подсумки на поясе. На ногах у Ивана оказались уже изрядно поношенные берцы на толстой подошве, конечно, не армейские кирзачи, но и далеко не трекинговые ботинки, как у Андрея, что-то среднее.
Одним словом, экипировка Ивана не производила особого впечатления, но зато отлично подходила ему. Как будто разрозненные кусочки головоломки вдруг сложились в единственно возможный узор. Этот внешний вид настолько соответствовал Ивану, что представить его теперь в джинсах или, скажем, в деловом костюме, было просто смешно.
«Этому парню надо бы автомат в руки, БТР под зад и куда-нибудь на кавказские перевалы. Вот там он будет к месту, и рост его, и шрам, и взгляд. А здесь он только зазря людей пугает…»
Как будто подтверждая эту мысль, Иван присел на корточки и вытащил из-под дивана чёрный пластиковый пакет, а когда он развернул его, на диване бок о бок легли уже знакомый пистолет «ТТ» и автомат «АК-74», оснащённый оптическим прицелом.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.