Изменившийся человек - [2]
А для равновесия Нолан начал читать «Путь воина» — книжку в бумажной обложке, позаимствованную с заднего сиденья автомобиля в шинной мастерской, куда пригнал свой «форд экспедишн» какой-то яппи с рекламацией. Нолан знал, что эта книжка — букварь жизни у биржевых брокеров с самурайскими заморочками, но в ней полно старинных принципов дипломатии и войны, и они помогали Нолану распутывать узлы, в которых застревали его мысли. Например, «Путь воина» говорит: главное — планирование. Планирование и полная свобода Воина менять свой план. Книжка посоветовала Нолану подождать до второй половины дня. Воин знает, что на противника лучше всего напасть после обеда. Поэтому несколько часов Нолан колесил по пригородам, убивал время.
Въехав в город, Нолан мысленно повторил план. Поставить машину. Найти Пятьдесят первую улицу. Найти дом. Войти в вестибюль. Отыскать лифт. Нажать кнопку. Войти в кабину. Задержать дыхание. Предполагая, что у всех остальных пассажиров заразные болезни.
План удается лучше, чем планировалось. Кабина пуста. Он находит 19, нажимает кнопку, прислоняется к стене. Не успела дверь закрыться, как в кабину заскакивает карлик. Молодой, загорелый, с пестрыми волосами серфера, довольно миловидный для парня с тыквенной головой. Ослепительно белая футболка обтягивает накачанную в спортзале грудь. Замечательно, думает Нолан. Повезло. Первое испытание. Прежний Нолан разозлился бы, что придется ехать девятнадцать этажей с мутантом. Новый, исправленный Нолан заставляет себя вообразить, каково досталось коротышке в первый день в детском садике. Или когда предложил девушке прогуляться. Нолану тяжеленько досталось, а он высокий.
Переменить отношение сложнее всего потому, что прежнее не уходит. Оно застревает в извилинах мозга и шлет сигналы. Он прямо слышит, что сказал бы Реймонд про карлика в лифте. Самая шустрая хромосома — испорченная. Слабые и неполноценные будут умножаться и завоюют землю, как вирус. Нолан помнит одну такую пьяную ночную «дискуссию» с Реймондом и его друзьями. Один парень сказал, что раньше думал, будто карлики обладают магическими способностями. И все согласились, что это только показывает, до чего глупы люди. Нолан в это никогда не верил. Никогда не верил, что у карликов много секса и миллионы детей-уродов.
Кабина вроде остановилась. Это его этаж?
— Девятнадцатый.
Карлик мысли читает? Он вошел после Нолана. Он не мог видеть, какую кнопку Нолан нажал. Или, правда, этот карлик-качок — магическое существо? И что означает эта понимающая улыбка? Может, работает в этом здании и видит тысячи таких, как Нолан, — каждую неделю заявляется молодой фашистик и спрашивает Всемирное братство. Белый опарыш, с лысой башкой? Вези его на девятнадцатый. Нолан вынужден напомнить себе, что внешне ничем не отличается от нормального обритого по моде чувака в джинсах и рубашке с длинными рукавами.
Лифт выпускает Нолана в коридор с ковром и лакированными деревянными панелями. За столом в приемной сидит красивая азиаточка в стильной черной пижаме. Очень классно — и очень натурально для знаменитой команды борцов за права человека нанять для охраны входа компьютерную ниндзя. Нолан вспоминает гонконгский фильм, где секретарша вылетает из-за стола и делает тройное сальто, вертя нунчаками по всему офису. Жаль, что не пришел сюда всемером. Жаль, что не видно его наколок.
Но и того, что видно, хватает, чтобы Сьюзи Вонг заерзала. Его сумка, как он и ожидал, — проблема. Конечно, все прошло бы глаже, если бы он мог ее где-то оставить. Девушка-ниндзя глядит на сумку. Нолан видит, как скользнула по ее лицу маленькая тень «биться или смыться», но секретарская выучка берет верх над простым человеческим инстинктом оказаться подальше от пришельца. У Нолана такое чувство, что она уже держит пальчик на тревожной кнопке.
— Чем могу вам помочь?
— Я бы хотел видеть мистера Маслоу. Э, доктора Маслоу. В общем.
— У вас назначена встреча?
Он не знает, как величать джентльмена. Похоже это, что ему назначено?
— Нет, — говорит Нолан. — Мне надо с ним поговорить.
Миллионерам — тоже. Политикам. Нолан может рассчитывать еще на пять секунд внимания мисс Инь-Ян. Он говорит:
— У меня есть информация, которая ему может понадобиться. Вы, наверное, знаете, что такое ДАС, да? Движение за американскую солидарность.
Определенно «да» от Принцессы Льда. Теперь она действительно смотрит на сумку и думает, не пробил ли ее час, не будет ли завтра на первых полосах газет ее изрешеченное пулями тело. И что это — не вздрогнула ли ее рука от желания нырнуть под стол. Вызвать охрану? Тревога! Гитлер в здании ищет Мейера Маслоу. Нолан не знает, дать ей в нос или упасть на колени и пообещать, что он ее не обидит. Он следует за ее взглядом, направленным на сумку
— Я… в настоящее время, типа, переезжаю, — говорит он. — А если вы подумали о том, о чем, я думаю, вы подумали… — Он раскрывает ладони и пытается улыбнуться. — Я безобидный. Правда. Не вооружен. В сумке только книги, одежда и грязное белье.
Секретарша чуть выгибает губу. Она не хочет думать о грязном белье Нолана.
— Я был в ДАС пять лет. — Ложь номер один, а он в приемной всего две минуты. Ну и что. Это мелочь. Детали можно обсасывать позже.
Книга «Голубой ангел» (2000 г.) – «университетский роман», история отношений разочарованного немолодого профессора частного университета, в прошлом писателя, и его талантливой студентки. Любовная интрига становится причиной крушения как супружеской жизни, так и карьеры героя. Коллизия в книге Ф.Проуз во многом повторяет сюжет знаменитого фильма «Голубой ангел» с Марлей Дитрих в главной роли. Символично, что первая нашумевшая книга профессора, успех которой он не может повторить, тоже носит название «Голубой ангел».
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.